В итоге спаслись они так как предполагал Эш изначально, через окно, только в куда худшем состоянии.
Зато спасли Макса! Будем надеяться что с ним всё будет в порядке.
Хотя... Проклятье! Он бы оставил человека умирать. Вот так просто! И он бы сделал это. Точно сделал, если бы не остальные.
А теперь не пришлось чувствовать себя ублюдком. Хотя то что остальным пришлось ради одного так рисковать жизнями всех Макихаре очень не нравилось, было против его внутренней сущности.
Только чудо спасло их от ещё большего количества трупов...
Как смешон разум - он корит себя за то что бросил бы одного, и не чувствует вины за тех двоих, чьи тела лежат там, в таверне...
Макихара тихо рассмеялся. Нервно так. Беззвучно так. Только плечи подёргались.
В кого он превращается?
Может это хинман? Тварь внутри него?
Ответа не было.
Точнее был. Но только вот признавать это не хотелось. Это не хинман. Он бы поступил так в любом случае. И так же себя бы чувствовал...
Это он такой. Такой по жизни всегда был. Просто не было возможности в себе это открыть...
Эш тряхнул головой. Волосы, вновь промокнише от пота, хлёстко ударили по лицу, прилипли, полезли в глаза.
Второй раз трясти не хотелось. Не поможет. И руки заняты. Потому только глаза прикрыл. И дальше поковылял.
Пока живые. Пока идём.
Пожалуй это были последние чёткие мысли.
Дальше Эш старался сосредоточиться на ходьбе. Выходило плохо. И очень недолго. Вскоре боль в раненной конечности уже не давала ни о чём думать, заняла все пространство в черепной коробке. Эш всеми силами старался не отставать, ковылял перебирая действия в голове.
Каждый шаг разбился на сегменты:
Упираюсь правой ногой крепко в землю, левой чуть для равновесия... Но боль возвращается незамедлительно. Быстрое движение вперёд корпусом. Древко на новом месте. Далее шаг к ней правой ногой. Самый болезненный. Упор на древко, но всё равно приходится упираться левой. И как же это больно! Потом опять упереться обоими ногами... И так раз за разом.
В голове помутнело. Со склонённого к земле лица срывались к земле капли пота. Эш видел как они падают на землю, тут же впитываются. Словно земля жаждет, словно хочет выпить его страдание, его боль. Надо только прилечь на неё. Прилечь, отдохнуть... Но нельзя! Пока нельзя. Прохладные труйки стекали по голой спине, но сейчас это не приносило никакого облегчения. Только тупое раздражение и усталость. Только они.
В полумраке боли и усталости Эш понял что Ирен подошла и что-то говорит. Осознал кое как, улыбнуться попытался благодарно. Вышло плохо. Опёрся на неё немного. Полегчало. Не сильно, но спасибо ей.
Похромали дальше.
Сколько так длилось?... Долго. Невероятно долго.
Когда они дошли таки наконец до «пункта назначения» вымотавшийся японец уже ничего не соображал и мало что видел из-за пелены перед глазами. Он не сразу понял что они в пещере. Не сразу понял что можно отдохнуть...
Но когда до него наконец дошло всё что смог Макихара со стоном повалиться на землю. Боль от сотрясения пошла волной по всему телу, но Макихаре было плевать. Уже плевать. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Сейчас хоть убивайте...
Пролежал наверное несколько минут и выключился, так ничего и не сказав и не проверив рану.
Прошла тяжёлая, густая ночь без сновидений, и вот японец разлепил наконец глаза.
Перед ним люди. Боль вернулась. А ещё холодно. Очень холодно. Его бьёт дрожь. Схватил себя за плечи, заклацал зубами, посмотрел исподлобья на стоящих людей:
- Поххоже на ттот что сттарриккк то нас увёл чтотобы самому сдаттть дда вознагражждение поллучить, нне?
Потёр плечи руками, перевёл взгляд на ногу.
А пусть попробую посадить! На каторгу, в тюрьму, на галеры. Плевать. Он живым не дастся!
А сейчас надо узнать что с ногой...