ссылкаВартан держался наготове. Неподвижные мертвецы для охотника на нежить лишь повод насторожиться. И верно. Неверующе взирающий на него лейтенант не вызвал у следопыта никакой жалости. Стрелок метнул в него прозрачную склянку со святой водой, отмеченную символом Чонти. Фариан не ожидал подобной выходки. Он даже не попробовал защититься. Бутылочка ударилась об него, разлетевшись дождем осколков и водяных капель. Он дико закричал от боли, как если бы его облили кислотой. И его ею облили. Темному жутко обожгло лицо и руку. Одежда задымилась в тех местах, где святая вода пропитала ее. Обожжённый, без одного глаза (тот лопнул и вытек), он с ненавистью глянул на охотника. В его черном глазу блеснуло осознание того ужаса, когда человек понимает, что он навечно обезображен. Интересно, что чувствовал Вартан, убивая живых мертвецов... особенно обладающих разумом.
Рамит давно ожидал подвоха, явление сильного ужасного абболеса, но не вампирши. Однако, она его не смутила, как и встреча родственников, которая готова была перерасти в выяснение отношений рукоприкладством. Он подскочил к женщине и обхватил своими большими гибкими руками, развернув е лицом к Герхарду и заломав той руки. От нее пахло тленом и разложением. С лица поклонница богини Ловиатар красотой не блистала, так что особого удовольствия подобное обращение со слабым полом не предвиделось. А вырывающиеся оскорбления изо рта и вовсе не прельщали монаха.
Вампирша, числившаяся, по ее словам, матерью сэра Герхарда, принялась шипеть, брыкаться, попробовала вырваться, даже укусить стойкого Рамита, и отдавить наглецу ногу, но безуспешно.
- Отпусти меня, мерзкий урод! - вскричала она, поняв, что ей не выбраться из стальных тисков.
В тоже время, в другой части залы происходили ужасные события. Прекрасный юноша поднялся на ноги. Он обернулся, одарив Вартана злой, предвещающей смерть и боль, ухмылкой. Это заставило сердце охотника ойкнуть. Мертвец, расправив пальцы, которые теперь готовы легко терзать плоть, с воинской выдержкой и держа шаг, надвинулся на стрелка. Вартан не успел ничего сделать, как Мао схватил его за горло одной рукой и принялся сдавливать раненную шею. Он бессмысленно рычал егерю в лицо, сверкая красными, нечеловечески злыми, глазами. Даже в смерти Мао из Вотердипа оставался достоин своих солнечноэльфийских учителей, еще раз доказав всем, что у сумеречных клинков лучшая на Фейруне выучка.
Том, заслышав, что у его верного спутника неприятности, направился с арбалетом наготове посмотреть и помочь товарищу. Он посчитал, что Герхард и Рамит сумеют управиться вдвоем. Колдун добрался до края шкафа, где его ноги и руки затряслись от неконтролируемого страха. Он прицелился, но в последний момент опустил арбалет, слишком поздно поняв, что спустил курок. Болт чиркнул об пол, срикошетил куда-то в сторону и сломался.
Герхард не дрогнул. Алкоголь или дурь ударила ему в голову, пусть он не брал в рот ни капли. Это все ядовитые пары от сгоревшей книги... Он подошел к матери, безжалостный и беспощадный как зима, и рубанул мечом ей по ногам. Она всегда любила боль... Интересно, как ей понравится без ног.
Рамит предусмотрительно закрыл рот женщине, не позволяя ей говорить, а только мычать проклятия. Видимо, то, как она к нему притиралась, и уже скорее не вырывалась, а откровенно лапала монаха, привело рыцаря в состояние бешенства. Вампирша с выпученными глазами смотрела на то, как ее родной сын отрубает ей ноги... Интересно, о чем думал сейчас Герхард? Рамит, заметив намерение рыцаря, сильнее сжал тиски объятий, но то, что убило бы человека, не принесло видимого вреда мамаше. Ей, казалось, нравилось.
Герхард замахнулся, подняв меч над головой и пустил клинок по сложной траектории дугой вниз, отрубив мамочке правую ногу. Но она все еще была жива и корчилась в агонии.
Демону увиденная сцена понравилась.
- Давай, Герхард. Убей мамочку. Ты же всегда этого хотел. Отдайся своей ненависти. Позволь ей пробудиться. Ты станешь одним из нас. Аха-ха-ха, - прорычал он на весь зал на чондазском со своего пьедестала.
Вартан, придушенный, задыхающийся и едва не убитый смертоносно крепкой хваткой, вырвался из когтистых тисков Мао. Он феерично отпрыгнул от мертвеца, взметнув клубы пыли. Его плащ описал художественный полукруг, чуть не запутав ноги охотника и не уронив его на скользкий пол, когда тот приземлился. Вартан выстрелил навскидку, но отскок потребовал от него усилий, потому его точность сбилась. Он еще не отошел от удушения. Стрела просвистела мимо продолжавшего надвигаться на него Мао, врезалась в статую Оркуса и упала на пол целая. Мертвец наклонил на бок голову и погрозил ловкому противнику пальцем, как нашкодившему ребенку. Живыми от сумеречного клинка никто не уходит. Они не признают поражений.
- Это не спасет тебя.
Лейтенант озлобленный, раненный, и дважды битый по злой случайности, поднялся. Подумал с секунду, а не свернуть ли его противнику Мао шею еще раз и решил, что вначале он отомстить тому ублюдку, который изувечил его. Он обошел клинка и, похрамывая, двинулся на Вартана. Его левая рука плохо его слушалась, потому, когда он все же настиг цель, то промахнулся, едва не снеся егерю пол лица. Когти просвистели в опасной близости, но тот быстро отступил к волшебнику.
- Этот сопляк не защитит тебя, - командным голосом отозвался Фариан, зло сжимая челюсть и все еще испытывая боль. - Иди сюда! - с ненавистью прокричал он.