Музыка:
ссылкаЧтобы возникла такая ненависть, надо много любви.*Ночь. Вообще очень странное время суток. Особенно, если тебе не спится. В голову червячками начинают заползать достаточно неприятные, иногда даже очень, мысли. Вот и сейчас мисс Адлер смотрела на карту, пыталась не уснуть, но в какой-то момент поняла, что её больше не волнует U-образный тоннель, расположенный недалеко от места их ночлега. Воспоминания - это порой тяжело. И какой бы сильной и непоколебимой девушкой она ни была, перед ними она беспомощна. Особенно перед теми, о которых ей хотелось бы забыть. Иногда так бывает. Железо порой тоже ржавеет.
Ирэн всегда считала, что создана для чего-то очень большого и очень важного, а не для какой-то там любви. Она позволила себе в этом усомниться лишь однажды. На это её сомнение свыше был дан чёткий и однозначный ответ. Когда мисс Адлер было всего восемнадцать (ага, ей тоже когда-то было восемнадцать), она была преуспевающей студенткой на кафедре маркшейдерского дела. В рамках преддипломной практики она ещё с несколькими студентами отправилась на четвёртый уровень под руководством профессора Акселя Родендорфа. Это был приятный молодой мужчина лет тридцати. Приветлив и добродушен настолько, насколько небрит. Чуть небрежен, но при этом всегда опрятен. Вежлив, но остр на язык. Каждое его несовершенство или шероховатость была уравновешена его живостью, умом, чувством юмора. От него всегда веяло жизнью и какой-то правильностью. Он был самым настоящим. Был. Но всё по порядку.
Всё произошло неожиданно. Молодая Ирэн. И не совсем юный Аксель. Надо сказать, что о нём мы умолчали кое-что важное: он вдовец, и у него шестилетний сынишка. И вот как-то неожиданно сучилось Что-то. Может, это было Чувство. Искра. А может и нет. Но по факту: цветы, конфеты, серенады. И губы, губы, губы. Приковывают. Жарко, влажно, беспредельно. И льды, сковывающие её сердце, дают трещину. Расступаются. Тают. Стремительно и бескомпромиссно. Не оставляя ей никаких шансов.
Но ведь это только в книжках всё заканчивается хорошо и свадьбой. Мы же не в классическом французском романе. Буквально перед возвращением домой, мисс Адлер случайно узнала, что профессор Родендорф - проигравшийся банкрот, отчаянно ищущий способ поправить свои финансовые дела. Возможно даже посредством удачной женитьбы.
Тяжелый разговор. Расставание. И надежда. Та, которая самая плохая подруга.
Успешная защита диплома. Слухи о том, что профессор Родендорф уже три недели не появлялся на работе.
О его смерти она узнала из газет. Его тело было найдено в одном из номеров при карточном клубе на третьем уровне. Смерть наступила в результате выстрела в голову. Самоубийство. Писали, что к груди он прижимал фотографию умершей жены. Мисс Адлер так и не узнала, что там была вовсе не фотография, а письмо, адресованное ей. Но, понятное дело, её папенька был немедленно поставлен в известность. Огласки эта информация не получила. Так что о содержании предсмертного письма профессора Акселя Родендорфа мы можем только гадать.
Оставшийся сиротой мальчуган был отправлен на опеку к дальним родственникам. Перед отъездом Ирэн видела его. Вы можете себе представить как смотрит на вас ребёнок, который считает, что вы виновны в смерти его папы? Что вы могли остановить его и не остановили? И не представляйте. Особенно в том случае, если бы вы искренне хотели когда-нибудь назвать этого ребёнка своим сыном. Достаточно знать, что одного этого взгляда хватит, чтобы вы ненавидели себя всю оставшуюся жизнь.
Шрамы бывают разные. Какие-то видишь только ты сам. А какие-то ещё и остальные. Тот, который в имеете возможность лицезреть у неё на шее - этот шрам она оставила себе сама. Не хватило духу, не смогла, дрогнула. Но это был самый последний слабый поступок в её жизни.
Её глаза потемнели, как небо перед грозой. Голова упала. И пролился дождь.
То, что один день отделён от другого, — вероятно, одна из замечательнейших особенностей жизни на нашей планете. В этом можно усмотреть истинное милосердие. Мы не обречены на непрерывное восхождение по ступеням бытия — маленькие передышки постоянно позволяют нам подкрепить свои силы и отдохнуть от самих себя.*Веки распахнулись. Темно. Тихо, сквозь зубы, чертыхнулась. Проспала. Ругает сама себя, что отключилась, так и не совершив ночную вылазку. Щеки чуть горят. И она знает почему, но только отказывается придавать этому значение. Лампу включает. Перегрелась и сама выключилась, видимо. На часы смотрит. Смотрит и всё равно не соображает сколько времени. Потянулась, спиной затёкшей хрустнула. а потом и шеей. В голове так же неприятно, как и во рту. Фляжку с водой достаёт и делает несколько больших глотков. Прохладная. Наливает немного на платок, после чего протирает мягкой тканью лицо, холодком стирая остатки сна и сопровождавших его видений. Дальше - как обычно. Одеться, расчесаться, личико припудрить и подрумянить для свежести. И улыбнуться. Обязательным пунктом.
А едва заметная краснота кожи - это просто реакция на пыль.
Это просто пыль. Всего лишь пыль.
Пыль, я сказала.
Доброе утро.