Жар тел на холодных камнях, обжигающее дыхание на влажной от пота коже, горячий шёпот и раскалённые стоны - начав утолять свой карнальный пир упругой тугой плотью Динетты под шёпот дождя в Круглой башне, Витторио Леоне не успокоился, пока не услышал её измождённое спящее дыхание на подушке в своей скромной комнате. Лишь тогда он провалился в неглубокий как придорожная могила сон, в котором жонглёр бежал наперегонки с жадными до его крови трещинами по стеклянным ступеням. Башня чёрного стекла была высока, но и её пролёты подошли к концу. Во сне Вито не раздумывая прыгнул в клубящийся над башней мрак.
Сомнения и страх пришли уже позже, когда он проснулся в остывшем поту на своей кровати, хриплым дыханием раздирая липкую паутину сна. Несколько долгих мгновений он лежал в темноте, убеждая воспалённое сознание, что вокруг него чернеет не стекло, а камень. Оставив свою пассию в объятьях крепкого молодого сна, седеющий Вито выскользнул из постели, как змея из старой кожи и, постояв в прохладном воздухе, напоенном ароматом дождя, привыкая к темноте. Шелест ветра в старых камнях заставил его вспомнить о своих питомцах.
Корзина со спящими змеями ждала его под кроватью, вместе с мутным бутыльком, хранящим зелье с l'odore di serpente - духи для особых знатоков. Холодные руки Вито бережно прикоснулись к холодной чешуе, осторожные движения прорезали влажный воздух.
Пусть до весны тянет как бусы
Сны из под век:
Я перебьюсь, бледный пройдоха -
Странный человек.
Кто-то змея, и мерит собою
Тропки свои,
Как тебе бьется под чешуёю,
Сердце змеи?
По-змеиному тихо напевая свой странный мотив, Витторио Леоне встретил рассвет, танцем и ловкостью опытных рук спасая свою нагую кожу от ярости покрытых чешуёй артистов.