Оторвавшись от своего занятия, Кот вскинул голову. Молча выслушал Зева, кивнул закрытой двери (как будто Зев мог сквозь нее видеть) и поднялся с пола. Ночной Рынок, значит. Воспоминания об Изнанке были не самыми приятными. Как же они в тот раз выбрались? Кто его вытащил? Тримен? Зев? Или Спин? Да нет, Спин не мог, он тащил Медведя… И почему мысли все время возвращаются к этому китайцу?
Первая встреча с троицей Пробужденных, еще тогда, на дне рождения с первого же момента вызвала глухое раздражение. И больше всего нервировал именно Спин – наглый заводила, посмевший распоряжаться в его, Кота, доме. Во вторую встречу, в Клубе, было не до того – снежинка в крови отвлекала и звала танцевать. А потом был бой. И Кот подумал, что возможно даже сможет подружиться, найти общий язык с этим вертким нахалом. Особенно, когда очнувшись, увидел китайца у своей постели. Спин молчал, но это молчание было нежеланием тревожить избитого мальчишку. И нежеланием выплескивать на него свое раздражение. Зато когда начались тренировки…
Раздражение вспыхнуло с новой силой, когда китаец заставил отжиматься. Тридцать, сорок, пятьдесят раз. До седьмого пота, до сводящей мышцы боли, от которой не помогала ни мазь, ни кратковременный отдых. И приклеившаяся кличка. «Красавчик», как полунасмешливо-полупрезрительно звал его Спин. Особенно, когда выяснилось, что Кот еще не пробудился до конца и не может выполнить даже простейшие трюки. Лишь раз Кот позволил крупинкам Лета в крови вспыхнуть вновь. У него даже получилось выполнить поставленную задачу – он уже и не помнил какую именно. Но цена этой попытки оказалась слишком велика – вены горели яростным огнем, тело ломило, а голова раскалывалась так, будто в ней взорвали гранату. И жидкость, льющаяся в горло. Горьковато-соленая, с явным металлическим привкусом, она заставляла содрогаться все тело, извергая отраву обратно. Именно в тот момент до Кота дошло – почему его так раздражает нагловатый и насмешливый китаец. Спин был как бы его отражением, но куда более ярким и сильным. Именно так Кот и вел себя в классе и на вечеринках со сверстниками. Обнимал при всех первую красавицу школы, демонстративно курил в туалете, зная, что буквально в эту минуту может зайти дежурный учитель, лихачил на однажды угнанной машине… И сразу все встало на свои места. Не было обиды и раздражения, Спин просто такой, какой есть. Хорошо ему от этого, плохо – это его проблемы. А насмешки… Их просто нужно пропускать мимо ушей. Да - еще Спящий. Да - Красавчик. Никуда от этого не денешься. Но и завидовать не надо. Каждому – свое. И все же, несмотря ни на что Спина было жалко. Да, он был несносным и насмешливым, особенно в последние дни. Но его можно было понять, терять друзей – это очень больно. Уж в чем-чем, а в этом Кот убедился на собственном примере. Мальчишка потер татуировку на плече и вздохнул с сожалением. Что же такого вез сюда китаец? Ради чего он не раздумывая рискнул всем? Никто так и не сказал, а спрашивать – значило бередить раны. Не сейчас. Захотят – сами скажут.
Кот недовольно поморщился и распахнул дверцы шкафа. Белая сорочка, брюки, пиджак. Тщательно завязать шнурки. Накинуть на шею платок, снова ставший темно-синим и усмехнуться, когда шелковый квадрат, сложенный пополам, сам завяжется на шее аккуратным узлом. Так, что еще? Монокль во внутренний карман, икосаэдр – в правый карман пиджака, трость в левую руку. Критически оглядеть себя в ростовом зеркале. Вроде нормально. Ваш выход, мистер Кот.