Шел шестой день второго месяца от зимнего солнцеворота, как провозгласил морохуве-атмар, и вечером этого дня Энакофулмё, благородный, призвал к себе своих ближайших соратников в малый зал Анеуро.
Все друзья его и доверенные собрались в глубине вырытого в горе дворца, освещаемой лишь лампами крокодильего жира и смолистыми свечами. Свет их отражался от блистающего стеклом плаща правителя и многочисленных браслетов его жены, сидевшей неподалеку и тихо игравшей на флейте.
Другие присутствовавшие - ближайшие к нему жрецы, советники и самые мудрые из телохранителей - свободно сидели в комнате на коврах или низких стульях. Каждый из них мог свободно подойти к столу и взять с него маисовую лепешку, или полоску мяса, или зеленый папоротниковый ус, каждый мог выпить воды из кувшина или грибного отвара из кубка.
Энакофулмё, справедливый, со своего каменного трона сказал:
- Я слышал, что зиабини, не подчиняющиеся нашей власти, беспокойны на границе и волнуют своих сородичей в земле Кусуфирифа. Говорят об этом и в народе - я слышал об этом от моих людей. Тамкарони взволнованы, и ввозить маис из той земли затруднительно.
- Мои вопросы к вам, мои мудрые советники: стоит ли мне приказать моим тамкарам торговать не с западными землями, а с северянами, что в землях вверх по реке? Стоит ли мне созвать ополчение и сокрушить дерзких? Есть ли у нас достаточно людей для этого? Не выльется ли это в большую войну с теми, кто живет южнее зиабини и не сокрушат ли те южане нас?