Прочитав появившееся на дисплее обращение старик выпрямился. Глаза его смотрели далеко-далеко вдаль, не задерживаясь на вещах из мира материального они устремлялись всё дальше и дальше, пока в голове начинали судорожно метаться мысли. Разум отказывался вот так, ни с того, ни с сего поверить в происходящее.
"Мы хотим сбежать из этого места, из тюрьмы в которую нас несправедливо поместили, разлучив со всем тем, что так дорого нам," - по-своему интерпретированные слова зажглись одной из лампочек в его голове.
"Но сбежав отсюда ты не вернёшься обратно к дому. Именно люди, что остались по ту сторону стены заточили тебя здесь. Гонения продолжаться, ненависть и страх в их глазах не позволят нам дожить отпущенное в мире и спокойствии. Пути назад нет," - молвила тьма сомнения, заполняя собой свет.
"Сколько бы люди не менялись они остаются людьми. То, что было останется позади и новый день унесёт старые обиды. Только позволь своим мечтам обратиться явью."
"Меняются индивиды, но не меняется человечество. Оно останется таким же озлобленным, жестоким ко всему окружающему. Сколько длились расовые притеснения? Религиозные? Только дай повод возненавидеть. Счастье — вещь относительная. Как горизонт. Не достичь и не найти."
"Счастье не приобрести. Делают человека счастливым мечты. Не те блестяшки, что холишь и лелеешь, как бы не разбить, а тот комок из грязи под ногами, что ты вылепил, храня надежду. Самый прекрасный комок грязи на свете," — зажглись все лампочки во мгле.
Вместе с секундами вечности прошли и сомнения старика.
"Есть те кто всё ещё мечтает и могу сказать с уверенностью, что они остались людьми. И они достойны лучшего," — подумал он уже наедине сам с собой.
Отвернувшись от собеседницы он достал пачку "Надежды", посмотрел на неё и незамедлительно ответил:
— Да, конечно, я помогу вам. Чем смогу. Хоть и не уверен, что это в моих силах, но я постараюсь... — сказал он, оставляя секунду молчания для затяжки уже прикуренной сигаретой, — Оставляйте прибор, я свяжусь с вами, как разберусь с ним. А сейчас, прошу, я хотел бы побыть наедине, если дело не требует спешки.
Слова выговаривались с трудом, как будто никак не хотели быть услышанными. Сам того не замечая, старик, опустив голову, смотрел в пол, но сознание его было свободно от мыслей. Надежда на людей в руках старины Кречмера была тяжёлой, но чем-то даже приятной. Он снова поверил в светлое будущее и от этого ему стало только грустней.