- Пятьсот сотен золотых? - Переспросил менестрель с ноткой недоверия в голосе. От услышанной суммы Масналу сделалось немного дурно: дроу успел привыкнуть к "легким" деньгам, что начали сыпаться ему в карман в последнее время, но названная Художником сумма превосходила все возможные ожидания. Перед мысленным взором главы "Теней" проносились удивительные картины, начиная от собственной таверны и заканчивая шикарным особняков в одном из престижных районов Наазира. Маснал усилием воли осадил себя и напомнил, что он оказался в весьма щекотливом положении: сдать чокнутого дерро было не проблемой, вот только тот не преминёт упомянуть кто именно дерзнул залезть в чужой карман...а если даже будет держать язык за зубами, иллитиды и так всё узнают. Маснал невольно вспомнил те нелицеприятные байки, что он слышал про пожирателей разума. Да и ещё одна вещь, которую стоило учесть: проклятый дерро, будь Маснал на его месте и знай с кем имеет дело, был бы уже на полпути на край света...
- Надо подумать об этом хорошенько, друг мой, - наконец, произнес Маснал Филирахку и похлопал Художника по плечу. - Не иначе это знак свыше, но лучше быть осторожным. Вернемся к этому по возвращению в город.
Пейзаж за городом выглядел как обычно весьма и весьма нудно и однообразно. Маснал шёл, погруженный в собственные мысли, которые, в основном, витали вокруг пятидесяти тысяч золотых. На фоне таких денег награда в шесть сотен платины выглядела более чем жалко. "Проклятый маленький гном", - вспоминал про себя деррко менестрель, - "Ловко ты всё придумал. Что же это за вещица такая, за которую выкладывают такие деньги?". Не меньше Маснала волновало другое: дерро-маг явно сложит два плюс два и поймет кто же является виновником его злоключений. И почему только Филирахк не удосужился изменить внешность - если выйдут на него, запросто может пострадать и Маснал Аль'Антолу, чего последнему крайне не хотелось.
- Да, пожалуй, стоит остановиться и передохнуть, - Погруженный в свои мысли бард не заметил счета времени и только сейчас понял, как ноют с непривычки ноги, а живот начинает издавать характерные при голоде звуки. - Привал.
Мельком брошенный на кусок вяленого мяса взгляд только усилил бурчание желудка и бард понял, что у него не возникло даже мысли о провианте. "Хорош предводитель...", - мысленно бард врезал сам себе пощечину за подобную недальновидность и принялся выискивать местечко, где можно было присесть и передохнуть.