ссылкаКоршун забрал всю сущность священника себе. Как и полагается Коршуну - налетел и забрал. Больше здесь было нечего делать. Опасно было около новых знакомых и судьба парня волновала Бриджера. Он побежал за собакой по мусорным волнам. Вскоре бег сменился на шаг, нужно было подождать спутников, да и свалка была опасна стоило смотреть по сторонам.
Люди, пришельцы, которых доставляли мясовозами, казалось, они были важны. Они чем-то отличались от местного населения. Может быть только животворящей энергией? А может и нет. Из размышлений его вырвал голос Айсли.
- Джек... Ты изменился. Или мне кажется? Ты вообще как? Ну, в смысле... - девушка была напугана и, казалось, не только его культей. Он машинально провел языком по зубам и... порезался. Клыки были острыми.
Он остановился оторопев.
- А что со мной не так? Для человека которому только что разорвало грудную клетку я на удивление бодр. Но это вообще странное место... - привкус крови во рту наводили на странные мысли. Он изменился. Прислушиваясь к своим ощущениям Джек понял, что у него не было одышки от быстрой ходьбы, не сосало под ложечкой. Его изменило даже небольшое прикосновение к чужой энергии. Вампирские клыки. Вампиры по преданиям через кровь выпивают душу жертвы, чем он и попытался заняться, и, как бы он не оправдывал себя, это действие было именно попыткой поглотить чужую душу. Восстановить руку, стать сильнее. Вот награда Города. Точка отсчета. Он начинает становиться похожим на тварь от которых они бегут. Возможно, на это повлияло и лечение, но... Его спутники. Они не были ранены и изменены.
Неожиданно в голову пришла мысль, что он никогда не выберется от сюда. Он начал становиться частью города. Если и есть путь в их мир, то уже не для него. Мысль о том, что назад смогут вернуться только чистые засела в его голове, пульсируя как гноящийся порез.
- Что со мной? - он ощупал свое лицо, но не почувствовал видимых изменений. - Так, отставить истерику. Нам надо найти того, кто разбирается в метафизике этого места.
Он неловко достал сигарету и закурил.
- Ребят, вы хотите вернуться домой? Если да, то пока мы не разобрались в происходящем старайтесь не получать ранений, не желать ничего. Если что, говорите мне. Я уже затронут... этим. И не пейте энергию. Признаю это было моей ошибкой, - он горько усмехнулся. - Ирония в том, что для того чтобы выжить здесь нужно изменяться, а для того, чтобы выбраться нужно оставаться самим собой. Одновременно это не возможно.
Стараясь скрыть волнение он жадно затянулся горьковатым дымом.
- Это только моя теория, но что-то говорит мне, что так и есть. Так что послушайте меня, просто послушайте. Перестрахуемся. Я больше не буду давать вам кличек. Обезличивать вас. А вы должны думать не о том, что нам делать, а о том что с вами было на... Земле.
Он не знал что делать, но на службе всегда говорили, что перебдеть лучше, чем недобдеть.
- Пока у нас есть цель. Вожак эльфов. Поскольку я попался в эту ловушку с энергией я буду вас защищать. Выведу вас. А вы должны сохранить себя. Пока идем расскажите о том как вы жили. Что было на земле? А то скоро кроме этой свалки ни о чем думать больше не сможем.
Стыдливо спрятав покалеченную кисть в карман куртки он продолжил движение. Заложник ждать их не будет. В голове крутились разные мысли. Разве может однорукий алкоголик защитить хоть кого-то? Не может, а должен. Если действительно назад дороге для него нет, то он сожрет каждую капельку энергии, чтобы стать сильнее и вытащить тех, кто еще может спастись. Разве его ничего не ждет дома? Черт возьми, нет. Он мог бы поклясться Господом, что обменял бы всю позолоту Города на улыбку своей дочери. Просто когда ты обречен ты можешь сделать два выбора: тщетно спасать себя или попытаться спасти других. Первое низко, второе глупо. Но лучше быть глупцом, чем негодяем. Детектив был готов сделать этот выбор. Он станет Защитником. Он уже обещал это Памеле еще в вагоне, но тогда это были только слова, а сейчас...
- Ну ты первый, - детектив ободряюще улыбнулся Стрелку, хотя на душе скребли кошки, нужно было не терять присутствие духа. - Рассказывай свою историю. Только что-нибудь хорошее, из детства, например. Потом Памела.