Взгляд. Александр почувствовал его на себе, как чувствуют прикосновение любимой девушки к руке. Как ведро холодной воды по утрам. Как удар по голове тяжелым мешком с цементом, который придавливает к земле и больше не дает подняться. Почему-то Симонов был уверен, что смотрят на него именно сверху, с черных небес этого странного загробного мира, и поэтому все время, пока в голове звучали слова Бэл-Хексы, Саша словно не мог поднять глаза с земли. Просто стоял и смотрел на грязный камень мостовой под ногами собравшихся уродцев. Он-то слышит эти слова, а они - нет. Он - знает, что у него получилось. Получилось призвать того, кого, судя по ощущениям, звать все-таки не стоило. А, вот уже и этот сброд понял, что происходит. Ха, одно можно сказать точно - призыв расступиться все-таки подействовал. Да ещё как - ломанулись, топча друг-друга, даже на стену пытаются залезть. Стадо, опустившееся и ничтожное.
Что ж, Бэл-Хекса права (ну, или прав, тут уж не поймешь) - оно меня услышало, да еще и увидело. Сейчас уже поздно сожалеть о содеянном - к тому же, на взгляд врача, умереть от острых лезвий будет менее мучительно, чем быть растерзанным толпой и съеденным. Кажется, в этот раз я стал причиной бедствий этих людей, ни в чем, собственно, не виноватых, особенно - передо мной. Им просто не повезло оказаться с таким глупцом, как ты, Симонов, в одном вагоне. А это значит, что именно тебе придется делать все, чтоб спасти их. Или дать время - время убежать.
Александр крикнул назад, своим:
- Никогда не делайте то, что только что сделал я! Бегите сейчас же! - а сам встал перед Бет, расставив руки и закрыв её своим телом.