Восходящее солнце коснулось своими лучами гигантских нагрудных пластин титана. Теву Догре было приятно смотреть, как это чудо магии и технологии теперь рассекало море врагов, будто корабль, идущий по волнам. Верховному резчику и его соратникам пришлось пролить немало немало ртути, чтобы отбить Великую кузню у крысолюдов. Были времена, когда Басион кованых был на краю от гибели и лишь деятельный гений их предвадителя и изобретательность инженера-варлорда Гивд Грена спасла народ кованых от очередного исчезновения в катакомбах забвения. В том решающем бою с королем сборной крысюков победу ценой своей жизни и жизней своих солдат добыл лучший друг Тева, лэндлорд бастиона кованных Мент Сеттль. Частички сознания Сеттля, вернее то, что удалось извлечь из искореженных останков, позже удалось внедрить в сознание кованого титана. Тев не хотел признаваться себе, что по ночам, подходя к титану и разговаривая с ним, он старался уловить в суждениях этого удивительного создания что-то от погибшего товарища.
Конечно, нельзя забывать и о том, что после долгих колебаний король людей Теолид привел своих рыцарей и помог сначала снять блокаду бастиона, а затем и окончательно разгромить врага.
Кованные получили кузню, и как только всеми правдами и неправдами удалось у Хранителей заполучить недостающие чертежи, закипела работа над титаном. Это короткое, относительно спокойное время великому резчику вспомнилось особенно приятно.
Тут размышления перервал внезапно появившийся молодой человек. Судя по простеньким,
но изрядно потрепанным доспе лихам он был адьютантом одного из рыцарей, отряды которых приняли на себя основной удар орков на левом фланге.
- Ваше - человек немного запнулся, вероятно подыскивая обращение, подходившее громаде из металла и ртути, предводителю ему подобных кованых - ваше величество! Я - адьютант герцога Нордладкого, он восемьнадцать верных ему рыцарей практически в окружении, его превоходительстово послал меня к вам, чтобы немедля просить подкрепления, иначе весь левый фланг рухнет.
Тев Дорга внимательно рассматривал гонца. Славный малый. Если бы король Теолид обладал хотя бы половиной тех честнот, которые постоянно демонстировали его подданные на этой войне...
- Как тебя зовут?
- Уильям, Ваше величество, Уильям Сольдман, эсквайр.
- Герцог Нордленский, похоже очень любил тебя, Уильям эсквайр. Он знал, что ни он, ни его рыцари не продержаться даже до момента, когда ты доберешься сюда, не говоря уже о подмоге. Он просто спас тебя, дав тебе это задание.
- Этого не может быть! – от возмущения латник замахнул руками. Кровь крупными каплями легла на нагрудные пластины Верховного резчика.
- По пути тебе встретился отряд саранчи-лезвиерогов, верно? То, что ты смог уйти от них делает тебе немало чести, но их лезвия обильно смазаны какой-то жижей. У нас, кованых, от нее разьедает шестерни, а вы, сплотские, похоже не увствуете ран, нанеселенных лезвенерогами. Если тебе дорога память твоего командира, выполни его пожелание до конца - найди себе человеческого лекаря, пусть поможет тебе, у тебя, судя по всему, не зватает конечностей.
Бывший адьютант отпрянул от слов верховного резчика, как от огня. Он ошеломленно уставился на обрудок своей руки, которуб, он и не замитил как потярял. Еще секунду тому, он, казалось чувствовал, как покалывают на этой руке заменевшие пальцы, уставшие сжимать поводья в бешенной скачке.
А теперь на этом месте только изувеченная кость, с которой капает зеленоватая жижа вперешеку с его собственной кровью.
Молодого человеческого воина увели, а Верховный резчик снова погрузился в созерцания вихря сметри и разрушения, который неиствовал у стен Бастиона.
И центром этого смечра был его титан. Он шел сквозь пелену стрел, то и дело пропадая в ярких вспешках заклинаний, которые метали в него разношестрые маги врага, то оступаясь и крутясь, стараясь увернуться о крупныз валунов, которыми били по нему балисты с холмов по ту сторону фронта. Тев Догра внимательно старался высмотреть момент, когда же враг дрогнет, когда он резвернет орков, так глубоко вломившися в его левое крыло, чтобы можно было ударить ему в спину. Или, когда наконец враг поднимет из-за холомов свой резевр, чтобы можно было и Теолиду сделать обходной рейд в тыл врага. Но ни того, ни другого не происходило.
И снова череда ассоциаций и восминаний замелькала перед внутренним взором предводителя кованых.
Прошло совсем времени, и теперь настал черед кованых вручать своих союзников. Это была странная и изматывающая война, война по всем фронтам.
С севера по поверхности двигались армии черных народов: людей, орков, гоблигнов, каки-то шестируких на больших лахматых зверях, а позже - еще и эльфов. Стоило Теолиду и Теву разделаться с нападением одного из этих народов, как один или два других уже врывались во владения с другой стороны.
Еще хуже, что тыл, на который рассчитывал Тев, тоже временим начал превразаться в первую линию обороны. Орды каитян, серокожих жителей подземелий, мощью и напором не уступавших оркам, но значительно более хорошо организованные, начали шахту за шахтой, зал за залом отвоевывать у Хранителей подземелья и подступы к порталам. От былой магической в военной мощи Хранителей осталь лишь слабая тень. С одной стороны, миновала опасность, что Хратели снова попробуют усыпить с помощью своих кристаллов кованых, но с другой стороны,попадут ли эти крюисталлы в лапы новых владык подземелий к северу и востоку от кованых было не известно. Зато можно было с точностью сказать, что как только каитяне закончат с хранителями, они тут же возьмутся за Кованых. И тогда Верховному резчику и его металлическому народу придется снова удалиться в вечность, теперь уже навсегда.
- Смотрите на восток, небо!
Со стороны восточного хребта в небе показались две небольшие черточки. Они приближались и вскоре превратились в два клана. Крылатых тварей, которые шли в этих клиньях, Верховный резчик еще никогда не видел.
Оба клина, сделав в недосягаемой для лучников вышине два круга спикировали вниз. Один - прямо на титана, второй - на ставку Тэва. Теперь Верховному резчику удалось как следует рассмотреть новейший вражеский род войск. Гигантские кожанные, как у летучей мыши, крылья росли из уродливого туловища чудовища со множеством щупалец. Туловище это явно было покрыто каким-то очень плотной шкурой, которого как щебень от стенок вагонетки, осткакивали стрелы.
Та группа летунов, что атаковала кованого, сбросла на него бочки, которые, разбаваясь о его бронированные пластины головы и плечь спыхивали горящим маслом. Если бы у Тева были встроены в лицо мимические механизмы, он смог бы улыбнуться. Горящее масло опасно для плоти, а для Титана такое незначельное повышение внешеней температуры брони ничем не грозит. Но часть бочек была не с горящим маслом. Эти бочки, мгновенно превращаясь на груди и руках Титана в труху, уродовали безупречный корпус боевой машины потеками зеленоватой жижи вперемешку с ромаги-лезвиями.
- Тев, сверху! Нас атакуют!!
- Всем под навесы или на нижний этаж б... - Тев не успел закончить команду. На него и его офицеров упало всего пара бочек, звонко разбившись. Из одной вывалился полутораметровый отделанный золотом чехол для свитков, из другой - туго завернутый тюк из пачти. Тев проверил свои защитные антимагические руны. Они были как всегда холодны.
Верховный резчик сорвал печать с упаковки свитка и прочитал послание:
"Мой дорогой коллега,
Жаль, что не могу назвать тебя другом, но ты и сам откалася принять мою дружбу и покровительство, за что и расплачиваешься теперь жизнями, или что у вас там , народа, тебе вверенного Высшими силами.
Впрочем, я не стал бы рисковать своими верными октопусами,ради пошлого предложения мира. Как ты знаешь, я два раза не предлагаю одно и то же.
Это послание направлено тебе, чтобы сознаться в своей слабости.
Я заядлый коллекционер. Собираю эпитафии, которые составили предворные поэты владык, поверженных мной.
Зачем я это делаю?
Подстраховка. Видишь ли, меня очень заботит, как догла слава обо мне и моих деяних будет жить в этом мире.
Ведь я не могу всецело полагаться на блюдлизов, пригрешихся при моем столе. ИХ творения - политическая необходимость, укрепляющая мою власть, здесь и везде, сейчас и через сто лет.
Но нужно еще кое-что, нечто другое. Запретная книга. Книга боли, в которой те, кого я предлал праху - не гнойный нарыв на теле мира, аккуратно вскрытый моим мечом, а герои, достойные поклонения. О них не будут вслух петь песни, про них не будут вспомнимать учителя нашей молодежи и про них не будут слагать официальные летописи. Все это - преступления против моей власти, а значит, и те, кто неповинуется, будут жестоко наказаны.
Эта книга будет нести несчастья тем, кто ее прочтем, и мучительную смерть тем, у кого она будет найдена.
Но запретный плод сладок, а, значит, найдутся фанатики, те, кто будет переписывать книгу и перепятывать ее списки любой ценой. Новые администрации сметут старые официальные библиотеки, но можно занять дворец, можно сжечь книгохранилище,но нельзя будет разнюхать, где будут находиться сотни тайников с запрещенными книгами.
Но есть одна проблема.
Некоторых своих недругов я столь быстро уничтожил, что их поэтам пришлось уже заканчивать свою работу при моем дворе. Некоторых, например, народ холода, постигла ужасная участь всех разом, и уж тут некрологи приходится высасывать, что называется из пальца тем, кто вообще никогда с данными владыками дела не имел. Сам понимаешь, такими эпитафиями никакое тайное ложе на самоубиственный риск не вдохновишь.
Поэтому я предлагаю, тебе, немешкая дать указание своим красноречивых дел мастерам приступить к написанию правдивой, красочной,а главное, искренней эпитафии для тебя. Боюсь, времени у тебя не так уж и много, поэтому в бархатном тюке ты найдешь эту саму книгу Боли и сорби, страницы которой ждут и твоего имени.
Конечно, ты можешь отказаться и тем самым предашь свое имя, свой народ небытью, укрепишь мою власть в грядущие века и лишишь моих будущих врагов своего героического примера. Но стоит ли из-за бесплодной гордыни делать бессмысленной жертву жизнями целого народа, твоего народа?
Твой злейший враг,
Владыка мира, Азазель