Белые стены больничной палаты. Едва слышный шелест вентиляторов, овевающих лицо прохладным ветерком. Хрустящая свежесть чистого постельного белья. Рай? Да. До тех пор, пока выполняешь приказы сайлонов. После прибытия в больницу, на глаза Феликсу первым делом попались старые знакомые. Джон Кевил, «Единица». Анна Бирс, «Тройка». И Каприка, модель номер шесть. Единичных моделей, Элен Тай и Шермана Коттла, в лазарете не было. Охотились на людей. А эти трое принялись с ходу приказывать. Прекратить сопротивление. Сдать оружие. Подписать мирный договор. Как будто это подписание что-нибудь изменило бы. «Пегас» был на орбите. «Пегас» ждал. «Пегас» сражался. И значит – у людей была надежда. В ответ на крики и угрозы Гаэта лишь устало покачал головой. Они не поймут. Для них это - глупость. Нерациональное расходование ресурсов, когда прогнозирование с точностью до сотых долей показывает – людям не выиграть. Массированные атаки, отсутствие связи, постоянные потери. Но люди упрямо продолжали сражаться. Вопреки всему. Потому что «Пегас» был на орбите.
С этого момента рай для Феликса кончился. Нет, его не пытали физически. Даже не отняли форму. Сначала его познакомили с Саймоном, который скрупулезно показал свои достижения в хирургии. На живых людях, без анестезии. И пообещал, что если Гаэта не уговорит людей сдаться, он, Саймон, продолжит свои опыты на тех, кого Феликс знал. А начнет, пожалуй, с Лауры Розлин. Что примечательно – Гаэту даже не посадили под «домашний арест». Просто за ним теперь постоянно ходил «болванчик» с шокером. Любую ситуацию сайлоны выворачивали себе на пользу, всячески подчеркивая, что конец неизбежен. Любого пойманного повстанца несли к Саймону. И приглашали на «операцию» господина Президента. Как правило, пациент не выживал, а в ушах Гаэты еще долго стояли его крики. Пару раз Феликса брали на «обзорную экскурсию», когда зачищали местность от сил Сопротивления. Сайлонам нужно было сломить одного из лидеров. Тогда, по их мнению, остальные поддались бы их неумолимому давлению. И, разумеется, долго такое продолжаться не могло. Феликс чувствовал – еще чуть-чуть и он сдастся. Или сойдет с ума. Просто терпеть и надеяться на что-то – было проигрышной тактикой. Поэтому майор делал то, что он умел лучше всего – считал и анализировал. Он узнал, где держат Лауру Розлин. Просчитал пути отступления к ближайшей базе повстанцев. Узнал, где сайлоны держат оружие для прирученных полицаев и своих человеческих моделей. Оставалось дождаться подходящего момента…
И такой момент настал. Недалеко от медцентра находился склад с продуктами. И в одну из ночей повстанцы попытались отбить припасы – для них еда была на вес золота. Удачей можно было считать, что охраняющий его сайлон повернулся на шум возле дверей. Удачей было то, что в Саймон был в операционной – взмах схваченным со столика скальпелем и "Четвертый" рухнул на пол, булькая располосованным горлом. Ворвавшийся следом сайлон получил разряд дефибриллятора и рухнул на пол, дергаясь в конвульсиях. Сайлон, охраняющий склад с оружием, тоже ничего не успел сделать – окровавленный скальпель резанул кисть руки и вошел точно в шею. Лихорадочный поиск ключей, навесить на себя пару автоматов и – бегом в блок В. Там, где лежала Лаура Розлин. Ее даже не охраняли – мадам Президент была слишком слаба, чтобы сбежать. По пути прибилась еще пара человек и Гаэта, отдав оружие, вскочил в кабину небольшого грузовичка, выкрашенного в грязно-белый цвет. Как его здесь называли – карету скорой сайлонской помощи. Слава Богам, что ключи были в зажигании. С полчаса тряски по пыльной дороге – и грузовичок, свернув на лесную дорогу, подкатил к паре выцветших палаток – мини-лазарету Сопротивления. Около правой палатки, прямо на земле лежала смутно знакомая черноволосая девушка. КАГ Кэтрейн ничего не видела вокруг, да и не до того ей было. Плечи девушки сотрясались от рыданий и Феликс, присев на корточки, неловко погладил ее по голове:
- Эй, принцесса!.. Хватит плакать. Смотри – принц на белом коне приехал…