Твои грехи всегда нагоняют тебя. Кем бы ты ни был, как бы высоко ты ни взбирался - это так. Кейн знала это, и знала то, что грехов за ней предостаточно. Все они встали перед выбором в тот день когда прежний мир сгорел в ядерном огне, и выжившие, осознав, что выжили, пытались понять, как им быть дальше. Уже тогда она твердо знала, что без боли, без крови и потерь не вернуть себе будущее, то будущее, в котором человечество все еще существует. Она была готова принять на себя ненависть, зависть, презрение, что бросали в нее люди Колоний. Она была готова принять на себя всю ту человеческую кровь, которую проливала, раз за разом выбирая, выбирая, прокладывая курс для целой цивилизации.
Что ж, пришла пора платить.
"Он не придет," - повторяла про себя она, ― "он не придет, пароль "горящее небо""
Адриан долгое время работала на дальней станции, и, вернувшись, была оглушена событиями. Сайлоны. Кейн нет на месте. Люди пока живы. Кейн поймана. Кейн сбежала...
Лейтенант ясно понимала, чем сейчас все закончится. И почти хотела вернуться обратно на охрану геологов у черта на рогах - лишь бы не пытаться справляться со всем этим. Не лезть в тех, кто из оппозиции превратится в террористов.
Но и оставаться на стороне бездушных железяк и их хитрых хозяев...
Адриан тянула время, хотя за полторы недели с возвращения к ней подходили не раз.
И сейчас она внезапно не смогла отказать. Парнишка, Кеикайя - был мертв. Сайлоны убили его. Нужно было предупредить Кейн, что связи пока не будет...
...Взрыв всколыхнул в памяти старые, вдолбленные на тренировках навыки. Откатиться назад, прикрыв лицо от осколков. Уйти от возможных точек обвала...
Нет радио. Нет связи. Можно только оглядеться, убедиться, что не станешь лишней жертвой, и бежать внутрь, спасать, выводить, ― ведь сайлоны наверняка услышали взрыв, ― и искать, кто был жертвой.
***
Люди, люди, люди. Такие, казалось бы, знакомые - но все смотрели в сторону. Даже на крейсере Адриан была всем чужой, безопасник - это больше чем просто работа. А сейчас, судя по невзначай расположившимся вокруг ребятам и мрачным взглядам, ее могли посчитать и за... предателя?
Фиск. Хотя бы этот не будет мрачно пялиться.
― Полковник, у меня срочное послание для коммандера Кейн. Она... сильно пострадала?
Полковник. Грузный, - так хотелось сказать. Пилот сказал бы "Как грузовой гроб с тилиумом", Адриан же больше помнила обыкновенные танкеры-наземники, - даже на Каприке такие туши не поднимали в воздух, и они угрюмо ползли вперед, не останавливаясь, но и не умея ускоряться. "Я ползу и буду ползти и это хорошо", - говорили всем своим видом такие машины. "Я ползу и мое дело мне превыше всего, а про всякие происшествия я уши заткнул, глаза закрыл, и мне перпендикулярно" - говорили их водители.
― Лейтенант, я рад, что вы приняли верное решение. К сожалению, вы приняли его слишком поздно. Коммандер Кейн погибла. Вместе с еще десятком людей. Вдвое больше ранены, и слава богам, что каменные стены сдержали взрывную волну, ― он достал обширный носовой платок в красно-белую клетку и шумно высморкался, ― мы не забудем эту потерю, лейтенант. И она не остановит нас. А сейчас - помогите нашим выносить раненых. Это всех касается, ― рявкнул он остальным, ранее угрюмо, а теперь - безнадежно смотревшим на него. И шумно чихнул.