Странный день, странные события. Вот казалось бы: что может привести человека, еще утром находившегося в надежном укрытии, в тюремные застенки? Ведь никто не высовывался, в атаку с развернутыми знаменами Колоний не ходил, сидели тихонько, как мышки, а вот поди же ты.
Цепь дивных событий, первым звеном которой было решение адмирала Кейн упразднить институт президентства, назначение ею тогдашним Главой гражданской Администрации флота Феликса Гаэты, а его замом - жену капитана "Галактики" Элен Тай, которой, в свою очередь, уже Гаэта предложил должность судебного арбитра; годичной давности история с похищением мафией заложников, попыткой их освобождения, а далее, установившиеся, в следствии этого, доверительные отношения меж еще сыграющими свою роль в разворачивающемся спектакле Луанной Кетрейн и уже упомянутой ранее интриганкой Тай; затем донельзя странное желание адмирала добровольно спуститься с орбиты для исследования каких-то никому не нужных закоулков планеты, на которые только зарождающаяся цивилизация новокаприканских колонистов чихать хотела, и наконец - драматическая гибель все того же арбитра Элен Тай прямо во время заседания суда над неожиданно схваченным адмиралом Кейн, с последующим выявлением неопровержимых доказательств причастности Елены к данной трагедии.
По всему выходило, что полтора года назад сама железная Кейн запустила чреду событий, в результате которой сама же оказалась пойманной своими извечными врагами сайлонами, и заточенной в четырех стенах.
- Такова ваша порочная природа. - Брат Кевил, как он сам себя называл, поднялся с табуретки, показывая этим, что на сегодня разговор закончен.
- Вы собственными руками куете оружие, которое вас же потом и убивает.
Это был уже третий его визит в ее камеру за последнюю неделю. Хотя сколько времени на самом деле прошло, больше или меньше, Елена могла только догадываться - в окружавших шесть квадратных метров стенах не было окон, а болезненно яркий свет горел постоянно. Первому доставляло немалое удовольствие мучить ее таким вот образом. Не воздействуя физически, он давил на психику адмирала словами, сотнями составленных в правильные предложения слов, которые ранили не хуже острой бритвы.
- Мне уже пора, извините, дела-дела. Трудно творить геноцид, когда тебе мешают со всех сторон. Берегите себя. С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи. Давайте условимся - на этом же месте. Идет?
Металлическая дверь с заунывным стоном захлопнулась, оставив Кейн наедине со своими мыслями и ярким электрическим светом.