Бывший Глава гражданской администрации поднял воротник куртки и вышел из палатки с генератором. Вытер замасленные руки грязной тряпкой и, поежившись, быстро пошел по «улице» между палаток. Холодный ветер выдувал из-под куртки остатки тепла, а загреметь в лазарет доктора Коттла не было никакого желания. Хорошо еще, что дома оставалось полбутылки «средства от холода и печали», которое «Шеф» гнал у себя в подсобке. На вкус оно было хуже некуда, но выбирать не приходилось. Главное – что пойло давало свои несколько часов забвения.
Эта планета, названная Новой Каприкой, не понравилась Феликсу сразу. Радость от того, что, наконец, нашелся новый дом, потускнела сразу же после высадки. Песок, холодный пронизывающий ветер, свинцово-серое небо, секущее то мелким снегом, то проливным дождем. Все приходилось делать с нуля. Разбить палаточный лагерь, на первое время запустить генераторы, наладить походные кухни и подвоз воды. Разместить людей, отвыкших от жизни на планете. И, как-то ими управлять. После того злополучного кворума Адмирал Кейн, словно в насмешку, перевела Гаэту на должность с каким-то длинным названием. Звучало это название пафосно и несведущему могло показаться, что оно сулит кучу привилегий. В действительности же должность была чисто номинальной, а вся работа сводилась к перебору бумажек на столе и тасканию папок. И, когда Феликс начал тихо сходить с ума от безделья, флот нашел планету, пригодную для обитания. От радости секретарь Гаэта настрочил заявление о переводе в инженерную службу Новой Каприки. В конце-концов, перебирать бумажки в тепле «Пегаса» охотников хватало.
Через пару дней после перевода лейтенант навигационной службы понял значение пословицы «из огня да в полымя». Служба только называлась инженерной, на самом же деле помимо установки оборудования и его настройки, приходилось это оборудование сгружать с грузовых рапторов и тащить до места установки. Копать траншеи для прокладки силовых кабелей или вкапывать столбы ЛЭП. Порой мелькала горькая мысль – как бы могли помочь в такой тяжелой работе сайлоны. Ведь они были предназначены именно для этого. Для облегчения человеческого труда. Но теперь тостеры были врагами и людям приходилось самим преодолевать тяготы жизни на этой суровой планете.
Добравшись до палатки, Гаэта разогрел на небольшой печке скудный ужин, вылил остатки спиртного в кружку и залпом опрокинул содержимое в себя. Скинул ботинки и, не раздеваясь, залез в спальник. Надо поспать. Завтра новый день. И новые заботы.