Знал Милош, какая большая эта страна, — сам её, на своих двоих, на телеге да на коне отмахал от самого восточного побережья до западного, потом на север почти до Канады, а потом ещё полпути на восток, — и вот сейчас заново нёсся на Запад, и снова, как и раньше, казалось, что нет конца этим бесконечным холмам, перелескам, полям, полям и полям, речушкам и бесчиленным поворотам дороги, и даже обрадовался, когда Фостер сказал, что здесь будем устраивать засаду. Хотя бы отдохнуть, пока эти не появились, ему отдохнуть, а главное-то — Радому, это же он всю эту дорогу проскакал, таща на себе Милоша и все пожитки. Эх, Радом-Радом. Ковальский-то тебя так не гонял, беднягу, вот небось ты сердитый на злого Милоша, который тебя так мучает. Ну погоди, погоди, так надо. Отдохни пока вот хотя бы.
Милош, как было велено, спрыгнул с коня на середине ручья, снял заплечную сумку, покопался в одной из седельных, вынул оттуда галеты, сунул в карман, закинул на плечо винчестер и побрёл за всеми, шлёпая по камням сапогами и волочась полами своего жёлтого сликера по воде.