— Задницу тебе не подтереть? — бросил Алан метису, впрочем, довольно беззлобно, и нехотя пошёл к лошадям. Руки двигались с привычной неохотой: расседлать, почистить... После короткой борьбы с собой бандит двинулся за сеном и уже на поле подумал, что это странно. Только сегодня они ограбили банк и подняли на ноги целый городишко. Только сегодня он стрелял не наугад в пьяной драке, а будто по бизонам. Сегодня он участвовал в настоящем — а теперь чистит лошадей, будто не сидит собственной задницей на целом мешке золота.
Он бежал с фермы матери ради другой жизни; и попал в такое же болото, но с другим гарниром. Бежал из охотников, бежал отовсюду — без толку? Куда ни беги — всюду придёшь к той же воловьей повозке? К костру Алан возвращался не столько задумчивый, сколько раздражённый. Однако вид костров, людей и лошадей придал ему бодрости. Это тебе не унылые охотничьи стоянки, пропахшие бизоньей тухлятиной. То, что было сегодня — было настоящим; и драки в трактирах, и карты, и девки — всё было неплохо. Нет уж, господа хорошие, на ферме такого не отыщешь; на ферме знай дерьмо разгребай да слушай чьи-нибудь проповеди, такое же дерьмо, только с ложкой.
— Эй, Палёный! — Алан подошёл к костру с беконом в одной руке и бутылью в другой, — Сколько праведников повисло сегодня на твоей недожаренной душонке?
Возьму себе самую дорогую шлюху, думал он, с наслаждением отхлёбывая виски, и пусть она отработает свои деньги до последнего цента.
И всё же какое-то смутное беспокойство навязчиво грызло внутренности.