Вторая часть пути оказалась на удивление легкой и приятной, если не считать все той же всепроникающей пыли, норовящей присоединиться к прочему имуществу Фрэнка и стать его повседневной спутницей. Поначалу, еще до первого привала, всадник испытывал небольшое неудобство и беспокойство в легкой форме. Потом эти чувства сменились гневом, вызванным рядом причин, главной из которых являлся тот факт, что чистка одежды на скорую руку практически не возымела должного эффекта. Нет, эффект был, но не такой, какой удовлетворил бы нашего стилягу.
Когда до Палмера стало доходить, что же будет с ним в конце поездки, гнев уступил место отчаянию и едва ли не приступу саможалости. Заодно вспомнился Лог... Мысли о смерти и вообще... "Вот ранили бы тебя, обессилел бы от потери крови, бряк из седла - и поминай, как звали. Будешь валяться в кустах, пока не придут падальщики и не обглодают твои косточки... Или еще хуже: попасться, быть повешенным и обмочиться... Позорище... Докатился ты, дружище!" - ох, как же сильно в тот момент стрелку хотелось узнать, за сколько же американских долларов ему удалось продать свое доброе имя!
Вслух то они между собой говорили, что вот, мол, какая разница, что в Де Мойне ты - преступник, если ты туда не вернешься... Но помимо репутации надо было пойти и на другие жертвы. Уступки перед совестью. Для кого-то - мелочь, а для кого-то, ведь, являются неподъемной ношей. Странно было ловить себя на этой мысли, ведь это не первое дело с боссом. "Интересно, вот было бы лучше, если бы у тебя не было совести?" - а вот это, в отличие от предыдущего вопроса, Фрэнк знать бы не хотел. Да. Уж в чем, а в этом он был сейчас твердо уверен.
И все ведь из-за каких-то бумажек! Нет, ну что значит: "Каких то"? Эти бумажки - твое благосостояние. Выходит, если ты был обеспечен, то не пошел бы на такое? Пожалуй... Кто знает, может быть, лет через пятьдесят или сто общая обеспеченность повысится. Американцы будут добрей друг к другу! Действительно дружелюбными и открытыми, а не как сейчас... Да вот, как наши, хотя бы... Держатся друг за друга, потому что банда. За босса, потому что он знает, что надо делать. Дружба? Не знаю... Не уверен.
На фоне таких рассуждений мысли об испачканном костюме становились какими-то мелочными и даже, если хотите, далекими. Отчаянье сменилось безразличием, а безразличие постепенно превратилось в смирение: "Решил же, что купишь костюмчик. Не накручивай себя сверх меры".
И вот, наконец, долгожданный отдых! Вся банда уже успела разбиться на группы и Палмер, было, хотел присоединиться к кому-нибудь, но все-таки передумал и решил развести собственный костерок, пригласив заодно всех желающих. Естественно, не просто так. Он рассчитывал на распределение обязанностей, чтобы успеть и закусить и лошадей почистить и выспаться нормально. В первую очередь, конечно, ожидал, что к нему присоединится Крис, которого он, кстати, и привел в банду. "Я так предлагаю: я разведу костер, подогрею пищу и займусь чисткой лошадей, а ты, если не против такого расклада, почисть оружие, найди корма для коней, да посуду потом помоешь, когда закончим. Поесть можно прямо из котелка - меньше мыть придется", - распределил обязанности бандит. А чуть позже, когда приехал Шон, бывший маршал отдельно пригласил и его, заявив: "В конце концов, пулю мог схлопотать любой из нас. Делить одну лишь прибыль - как-то не по человечески". Небольшой уступок в пользу совести, да, сэр.