Что-то пошло не так, что-то там у этих дураков пошло не так, напоролись, как вчера Картечина на этих дуболомов, не дождались, пока Милош запалит конюшню. Милошевой вины в том, конечно, не было — он вроде нигде не задерживался и особо не медлил*, но… а, чёрт, будь что будет, уже плевать! Понеслась!
Милош воровато оглянулся по сторонам и, достав тряпку из кармана, принялся обматывать тряпку вокруг найденной палки. Закрутил, завязал на концах узлом, чтобы не свалилась. Потом достал керосин, сорвал крышку с бутылки и принялся торопливо трясти над тряпкой. Потом ещё раз, пригнувшись, оглянулся по сторонам. Неуместная мысль пришла в голову вдруг — как он сейчас выглядит со стороны? Воровато озирающийся по сторонам придурок в жёлтом сликере, на скорую руку мастерящий факел, чтобы подпалить конюшню — с ума сойти, дошёл же до жизни такой! Чёрт, чёрт, чёрт, хватит забивать себе голову, быстрее, быстрее! Руки, руки вытереть от керосина, сейчас же сам себя подпалю!
Закончив поливать тряпку керосином, Милош отложил факел подле себя и, тщательно вытерев о сликер ладони от керосина, полез в карман за спичками. Только б не заметили, только б не заметили, ооо, Матерь Божья! Сейчас заметят, и как!… Чиркнул, зажёг спичку. Держа факел на расстоянии вытянутой руки, поднёс горящую спичку. Оооо, Матерь Божья, я ж поджигатель натуральный. Факел вспыхнул. Сердце колотило, как добрая дюжина шахтёрских кирок. Курва, курва, курва! Только б не заметили! Только б какому-нибудь Кроули не вздумалось идти сейчас по улице! Ма-а-а-атерь Божья.
Милош ещё раз оглянулся и отошёл от стены конюшни на несколько шагов. А затем, размахнувшись, закинул пылающий факел прямо на покрытую щепой крышу.