Жизнь была у Шона такая, что особо не заспишься, а война и вовсе раз и навсегда отбила желание подолгу разлеживаться, особенно когда рядом кто-то ходит. Разок видел МакНамара беспечный солдатский лагерь после того, как в нем поработали северяне, и это было ему хорошим уроком. О собственных утренних прогулках по местам отдыха федералов с "арканзаской зубочисткой" в одной руке и револьвером в другой, Шон и вовсе вспоминать не хотел, хоть и сражался он за правое дело, а все же таким ни одному доброму католику заниматься не пристало. В общем не был МакНамара любителем поспать, да и просыпался не как ковбои, что первым делом тянутся к шляпе, а то и вовсе спят сдвинув ее на лицо, потому при звуке шагов, первым делом потянулся за "Ремингтоном". Осмотревшись и убедившись, что опасности нет, ирландец принялся за утренний моцион, заключавшийся в распихивании револьверов по кобурам и символическом расчесывании усов. В отличии от олд-таймера, МакНамара до налета бриться не собирался, за последние несколько дней он успел прилично обрасти и теперь решил оставить эту щетину, глядишь, и случайные свидетели похуже разглядят.
Пока "кашевар" брился и варил еду, Шон, стараясь не шуметь лишний раз, сходил умыться, затем проверил и подкормил жеребца, да заодно вытащил из мешка с припасами две банки с мясными консервами. К тому времени, как ирландец добрался до костра, олд-таймер уже скрылся в доме. Поправив костер и подбросив в него еще одно полено, МакНамара передвинул плоский камень чуть поближе к огню, расставил на нем свои банки, подтащил к костру чурбак побольше, и удобно устроившись на нем, принялся ждать, пока консервы подогреются, время от времени поворачивая банки, чтобы мясо грелось со всех сторон.