Рэмин поднялся с травы и внимательно посмотрел на Виолу.
- Необходимо избавить лес от того, что превратило эльфов в чудовищ. Само оно не сдохнет и зараза будет распространяться. Скорбеть и считать потери будем после, сейчас время воевать. Потому как это хоть и локальная - но война. Если мы так или иначе найдем способ снять проклятие - само собой он пойдет в ход. Но наша основная цель - поразить того, кто все это делает, не позволяя кому-либо встать у нас на пути.
- Да, видеть, что тот, кого ты убил - одной с тобой крови - это больно, очень больно, и тот, кто все это начал прекрасно знает обо всем, и ему только на руку, если скорбь и чувство вины ослабят нас. Могу поспорить, что ему даже в радость это видеть...
- Потому - надо скорее разделаться с врагом. Тогда жертвы будут отмщены.
Рэмин и сам бы хотел верить в то, что говорит, что бы убедительность, которую он вкладывал в слова - шла не столько от логики, сколько от сердца, да уж, ведь он в какой-то мере и сам себя убеждал.. А как иначе? Сейчас - на войне как на войне, нельзя давать слабину - подведешь и себя и всех, и вот тогда будет куда горше...
- Вполне, Камаэль, - спокойно ответил эльф человеку, - иногда разговоры тоже нужны. В конце концов - умение говорить иной раз помогает нам вспомнить, что мы не звери в лесу. Хотя - иной раз - очень похоже. Вот только - хищники - или жертвы?