-Не текла кровь… Еще одна нежить на нашу голову? – Гуалхъейм расчесал волосы пятерней, задумчиво хмыкнув:
-Ладно, я спать. Ночи. – А Родга тем временем погрузилась в чтение дневника. Буквы были выведены аккуратно, не было ни одного лишнего пятнышка чернил. Вскоре орка сама не заметила, как потеряла счет времени, читая и читая:
«Тр. Д. Дев. М. 529»
«Сегодня я решил вести дневник, и вот сейчас, пока никого нет – решил написать первые строки. Чистые страницы для прибежища моих мыслей мне подарил отец-настоятель третьего отряда, сказав, что эти чистые страницы со временем смогут многому научить того, кто прочтет написанное на них. Я в это слабо верю, но, возможно.
Даже не знаю о чем написать. Юному рыцарю Гиллиаврея мало о чем можно думать. Тренировки. Утром, днем, вечером. Часто – ночью. Молитвы. Тренировки. Молитвы. Это очищение, которое мне столь необходимо. Оно позволяет забыться, никогда не вспоминать о том, что иначе стальными клещами обхватывает тебя.»
«Пт. Д. Дев. М 529»
«Сегодня герцог неофициально объявил поход на Кетред. Собрал наемников, предложил им плату. Грабеж, все как всегда, информатор сообщил вовремя. Отряд хорошо вооружен, отец-настоятель приказал остановить их. Таково веление Гиллиаврея, и мы как его слуги должны подчинится. Уже в походе, пишу под луной, поэтому может выйти плохо. Одно хорошо – тренировок стало меньше. Можно выспаться. Погода хорошая. Зато мыслей на открытом воздухе стало больше.»
«П. Д. Дес. М. 529»
«Поход окончился и враг разгромлен. Я видел смерть, которая стояла рядом со мной ухмыляясь костистой ухмылкой, воняя гнилью меча бившего меня. Этого не должно было быть. Не могло было быть. В тот самый миг, когда я должен был прикрыться щитом я вспомнил о Элизабет… О том что не смог защитить ее… О крови, которой обагрил свои руки. Что я мог? Я, простой сын кузнеца, любивший дворянскую дочку? Как я жалею том единственном шансе, что мог поженить нас. Как я жалел о своем решении, как я жалел о своих словах. Я два проклятых года странствовал по империи, Нарнанду, Кетреду дабы выследить того кто был ЕМУ нужен. Я три проклятых года всегда был на волосок от цели, десятки раз думал что вон ОНА, цель моя в моих руках – но нет. Все снова и снова шло прахом. А что вспоминать о былом? Теперь я тут. Теперь храм – мой дом, мои соратники – моя семья, мой меч – моя жена.»
«Од. Д. Дес. М. 529»
«Мы вернулись в храм. Меня назначили сотником. Я не чувствую радости. По сути это для меня ничего не значит. Всего-то звание. Есть множество послушников более достойных этой чести. Но что есть – то есть. Стало меньше тренировок. Больше времени. Больше мыслей. Да будут они прокляты, и никогда больше ко мне не вернутся! Сколько должно пройти лет, чтобы я забыл это? Сколько дней, сколько ночей без сна, сколько недель и месяцев?»
«Дв. Д. Дв М. 529»
«Уже неделю пребываем в Карнгарде – выслеживаем ведьму Адду Виндс которая одурманила Альвинса Эддарда. Ловкая женщина. Скрывается ловко. У нее много друзей. Много любовников. Много укрытий, много денег. Мы не видели ее в лицо. Но у нее много слабостей. Много сильных сторон значит и то, что много слабых. Она он от нас не уйдет. Мы найдем и убьем ее. Я странно чувствую себя – меня оставляют те мысли, которые так мучили меня. Засыпая, я не чувствую многофунтового груза который висит у меня на плечах, не чувствую неумолимых ударов молота вины.»
«Дв. Шт. Д. Дв. М. 529.»
«Святой Гиллиаврей, что же я наделал! Господи боже, я только сейчас начинаю приходить в себя. Хорошо. Надо попробовать выложить все аккуратно, чтобы самому понять.
Мы сделали это. Загнали ее в ловушку. Она не могла от нас уйти, я потерял половину своего отряда но сделал это и она была в моих руках.
Черт. Черт! Чертчертчерт. Зачем только я одернул ее рубашку, оголив по старой привычки плечо. Ромб. Родимое пятно в виде ромба, тот самый знак, о котором говорил монстр! Это она. Прошло шесть лет с того времени как в ЕГО лапы попала Элизабет. Три года я искал ее, три года пытался отречься от нее, уйдя в храм. По ночам я слышал его голос, который говорил, что когда семь раз произойдет равноденствие – она погибнет. Святой Гиллиаврей, я правда ждал этого, правда! Я ждал, когда она, наконец, умрет, втайне молился, чтобы поскорее она умерла, чтобы я поскорее забыл ее! Чтобы голос, наконец, умолк! Но вот – я нашел ее. Я не мог ее убить. Она нужна мне. Она нужна Элизабет. Я убил своих соратников, Гиллиаврей, я убил твоих слуг ради любви, которую так долго не видел. Осталось немного. Я должен найти ее. Должен. Я забрал ведьму с собой. Усыпил. Я должен поторопиться, осталось лишь несколько месяцев.»
«Од. Д. П. М. 530»
Будь проклята эти северяне! Гиллиаврей, почему им было надо было набежать на Империю именно сейчас, когда я по распутице, отбиваясь от них и от ведьмы, прорываюсь к священной роще? За что мне такое наказание, неужели, будучи так близко к цели я не смогу ее достичь? Неужели все рухнет? Я все чаще ночью слышу его голос. Все чаще меня бьет в лихорадке. А эта ведьма… она странная. Очень. Я чувствую себя странно. У меня есть к ней жалость, ненависть, презрение, страх. Я пока что отговариваюсь, но что будет потом? Что будет, если она догадается?
«Ше. Д. Вт. М. 530»
«Я был ранен в битве с бандой северян, и она меня выходила. Не бросила, выходила. Не ушла, а осталась. Она сказала, что мне больше не надо ее вести. Она сама пойдет. Что она чувствует, что так должно. Что же – да будет так. Тем лучше. Я волнуюсь, спешу, еще толком не выздоровев.»
«Тр. Д. Тр. М. 530»
«Я у цели. И вот, после всего что произошло, я пишу, склонив голову под деревьями священной рощи. Я привел Адду к нему. Я видел ураган, смерч, настоящую бурю и одинокую фигуру, стоящую перед этим воплощением ненависти и злобы к той, которая предала его любовь. Когда-то давно, она предала его, и он превратился в отвратительное, ужасное чудовище, которое жило лишь желанием мести. А потом все прекратилось. Смерч успокоился, так и не поглотив фигуру. Они помирились. Простили друг друга. После стольких лет, после стольких слез, прожитых мыслей… Простили.
А я? Ну, а что я? Я увидел Элизабет, а она увидела меня. Я шагнул ей навстречу и уже тогда знал что она мне чужая. Все, нет чувств, она был символом для меня, символом которому не суждено сбыться. Я проводил ее до города. И наши пути разошлись. О, как же мне горько, что шесть лет прошли так глупо. Эти года я прожил ради иллюзий, которые поглощали меня. Теперь я вижу, что это была глупая, мальчишеская любовь в юное тело, которого я желал в первую очередь. Как же я был глуп тогда, как глуп, что позволил себя обвести, как глуп, что страдал все эти года!
Одно хорошо – они снова вместе. Хоть кому-то принесли счастье мои злоключения. А что теперь – вернусь в храм. Скажу правду. А там – будет что будет.»
«Пят. Д. Пят. М. 530»
«Снова пишу. Удивительные дела порой случаются! Меня оправдали, понизили в простые воины, но простили… Теперь наконец-то я смогу жить спокойно, но в храме что-то измени
Ох, будь проклято все Мурхагом! Предательство! И тут оно! Какова же шутница судьба, упаси Тоуруни, забавно ведь это все, просто сил нет… Смерть уже близко, я знаю. Пишу из последних сил. Может время убережет этот дневник, а может нет. Я спокоен. Мне уже все равно. Уже – все равно. Уже. Но я услышал место куда унесли основную часть сокровищ – Карргхан. Там они. Прости меня Гиллиаврей… С твоим именем на устах, умираю я…» - Пятна, словно чернила разлили. И конец текста. Кончился дневник, лишь полдесятка маленьких страничек заняв.