Доктору Фаусту достался один короткий взгляд, преисполненный такой теплой благодарности, что если бы он мог его увидеть, то непременно бы залился краской благородного смущения, стал бы отводить глаза в сторону и шаркать носком сапога по мраморному полу, вздрагивая от производимого этим незатейливым движением шороха и краснея еще больше. В годы своей жизни один такой взгляд Жанны из-под пушистых полуопущенных ресниц мог уверить любого мужчину в том, что он всё правильно делает и ведет себя по-мужски, приободряя и вдохновляя на новые свершения, труды мирские и подвиги ратные. Правда, несмотря на всю свою натуру милосердную и доброту сердечную, д'Арк была скупа на такие взгляды и дарила их исключительно одному мужчине, коий в этот миг лежал перед ней на операционном столе и, возможно, имел право ревновать возлюбленную к хлопотавшему над ним доктору, которому досталась толика ее внимания. Жанна очень признательна была Фаусту за его преданность маршалу и, в особенности, за то, как он отшил смело госпожу инквизитора, не боясь холодной и расчетливой мести этой одержимой поисками еретиков женщины, которая, должно быть, и по утрам одной рукой наносит пудру на свое холеное красивое личико, красуясь в зеркале, а другой в это же время отрывает ногти без наркоза очередному несчастному, угодившему в ее нежные и жестокие ручки.
А далее была операция. Не помня себя от страха за любимого, заламывая руки, кусая губы так, что будь они из плоти, по ее подбородку стекала бы кровь и делала Жанну похожей на вампира, она наблюдала за тем, что медики творили с Жилем. «Жиль!!!» - беззвучно кричала она, моля, чтобы он жил, чтобы держался до последнего, напоминая, что ещё не всё для них кончено, что еще есть шанс на счастливую совместную жизнь. Нужно лишь немного постараться. Немного потерпеть. Выжить сейчас, чтобы жить дальше. Счастливо жить. Жанна была готова с ним остаться, даже если бы граф из человека стал кровожадным монстром с ужасными клыками и когтями, покрытым шерстью. Она бы его и таким любила. Их любовь не знала никаких границ. Он бы служил ей мягкой постелью. Он бы пел ей по ночам серенады, обнимая и глядя на далекую луну в небе над Морготом. Она бы ухаживала за ним, не позволяя заводиться блохам. И может, у них родились бы маленькие пушистые волчата… Призрак тряхнула головой. Что за мысли? Нет! Жиль ей нужен любой, да, но воссоединиться они смогут, только если он останется человеком. Вервольф едва ли сможет разузнать, как им помочь, какой ритуал необходимо провести, чтоб воскресить ее. Да и не желала она любимому такой судьбы… стать зверем, тем, за кем охотятся его «Волкодавы»… Это ужасная участь, которую Жанна была готова разделить с ним, если у них не останется иного выбора. И она твердо решила, что не позволит убить им Жиля, если все эти многочисленные операции, все лекарства и даже волшебная голубая жидкость ему не помогут. Она освободит его раньше, чем они поднимут оружие. Она раскидает охрану, чтобы Жиль смог бежать из Машекуля. И она последует за ним, оберегая его. На веки, веки, веки вечные…
- Пожалуйста, живи… - прошептала девушка, склонившись над любимым. Наверное, раз в сотый.
Карминовая слеза стекла по прозрачному фарфору ее щеки и капнула ему на губы, оросив их драгоценной влагой ее любви.