Цепи порвались… порвались… свобода… Жанна не верила своему счастью, подобно тому, как утопающий в трясине не верит, что может свободно дышать и что в легкие его поступает воздух, а не мутная болотная жижа. Она дышала полной грудью, она кричала, она задыхалась от счастья. С легкостью устремившись в направлении Вестерхейма, девушка летела так стремительно, как выпущенная из силков птица. Тревога и опасения за Жиля подстегивали ее, заглушая упоительное чувство свободы. Увидев же внизу бронетранспортеры, двигавшиеся в ту же сторону, что и она, Жанна испугалась. Неужели граф не справляется, неужели ему понадобилась подмога? И продержится ли он до их приезда…
Нет, нет, нет. Нельзя ни на кого надеяться. Тем более, что сейчас она ни от кого не зависит. Она свободна и вольна лететь, куда ее душе угодно. И она успеет… успеет… Что будет там, Жанна не знала, но после происшествия с инквизиторшей верила, что может вмешаться в ход событий, если придется. Она уже не так бесплотна и беспомощна, как раньше… как еще вчера… Сегодня особенный день для них с Жилем. Возможно, сегодня всё решится. Она должна быть с ним!
Бесплотным духам намного проще стремительно нестись по лесу. Не хлещут ветви по лицу, норовя расцарапать кожу, выколоть глаза. Не уходит из-под ног дорога с ее изгибами и извилинами, неровностями и ямами, подстерегающими незадачливых и излишне прытких путников в своем садистском желании переломать им ноги. Не нужно экономить дыхание, потому что бестелесные призраки не нуждаются в воздухе, и благодаря этому можно долго поддерживать приличную скорость, насколько хватит энергии, которая, как ни странно, даже у призраков не вечна. Жанна неслась сквозь лес, не разбирая дороги, пролетая прямо сквозь деревья, привычно уже не обращая внимания на внутреннюю их структуру, на ползающих под корой букашек, на птичьи гнезда с открывающими клювы птенцами, будто почуявшими ее присутствие и кричащими: «жрать! жрать, мамка, давай!»
Она сама не смогла бы объяснить, как чувствует направление, откуда она знает, где искать Жиля в большом Вестерхеймском лесу. Кажется, она услышала из переговоров «Волкодавов» по рации, что маршал в старой часовне. Часовне, которую охраняет Серокрылый Воитель. Но тем более, разве ТАМ ему может грозить опасность? Или… или что-то случилось с часовней за год ее отсутствия? Жанна не останавливалась ни на мгновение, уже рисуя в воображении разные страшные картины.
Правда оказалась, увы, лишь немногим лучше нарисованного в воображении. Жиль всё еще был жив. Не растерзан, не изувечен, и держался с достоинством против троих идущих на него кошмарных тварей. Это всё Жанна увидела, когда приблизилась к часовне, но еще издали она заметила следы боя, услышала стрекот пулеметов… До остальных ей дела было мало, хоть и с содроганием смотрела девушка-призрак на мертвые тела, одно из которых эти трое вервольфов, похоже, как раз поедали только что.
Пролетев сквозь стену, д'Арк замерла, только затем, чтобы оценить обстановку внутри. При виде Жиля ею овладели двоякие чувства: она видела, в каком он состоянии, понимала, что долго не продержится, это вызывало сочувствие и щемящую тревогу за него, но вместе с тем он держался, и выглядел достойно. Жиль смело смотрел в лицо опасности. Он… он оставался таким же сильным и уверенным в себе мужчиной, каким она его всегда знала.
Первое, что Жанна хотела сделать при виде прущих на любимого тварей – схватить их за шкирки и раскидать. Почему-то у нее даже сомнений не возникло, что она на это способна. Она метнулась к ним, как вспомнила, что где-то здесь еще должны оставаться люди, приехавшие с инквизитором, да и перед «Волкодавами» не стоило себя выказывать, хоть Жанна и доверяла этим ребятам, каждый из которых был не раз проверен в бою, это были элитные бойцы, но всё же неизвестно, как они воспримут новость, что Жилю помогает дух. Нет, если можно помочь ему, себя не выдавая, это нужно сделать.
Трое вервольфов надвигались на графа де Рэ, когда за их спинами возникла тень, невидимая никому из присутствующих, кроме, возможно, самих оборотней. Жанна не знала, увидят ли они ее, услышат ли, но перед тем как прибегнуть к кардинальным действиям, попыталась сделать самую простую и безобидную вещь.
- Брррысь отсюда, шавки блохастые, - прошелестел по часовне зловещий шепот, слышимый на уровне слуха оборотней, но недоступный людскому уху. На частоте собачьего свистка. – Не злите меня, пока я добрая.
А чтобы вервольфы не просто недоуменно пожали плечами, а испугались, Жанна закричала. Хорошо, что ее в этот момент никто не видел. Глаза навыкате, удлинившаяся челюсть – она сама во время крика напоминала оборотня. Это был крик баньши, на частоте собак, от которого в жилах стынет кровь, вылазит шерсть и отпадает хвост.