Реакция кухарки на ее, в общем-то, безобидную шутку от души повеселила Жанну. Однако, как же хорошо, что на кухне не разгорелось пламя гражданской войны, плавно перетекающее во всеморготскую революцию с последующим объявлением Моргота независимым государством со столицей в Машекуле и объявлением (за тавтологию автора сего опуса ждала бы дыба или как минимум костер инквизиции) Морготом войны Ватиканской империи, Абиссарии и Элергорду вместе взятым, ну и Гьеденской технократии для компании. Обошлось все переполохом кухарок и звоном крышки, упавшей с кастрюли на плиту. Вот ведь растяпа эта Нина.
Вдоволь насмеявшись беззлобно и беззвучно своей шутке и пошлым наездам Хильды на бедную девочку, Жанна проводила ту долгим извиняющимся взглядом. Впрочем, оставшиеся кухарки теперь излучали позитивные эмоции, что несомненно радовало духа, для которого человеческие эмоции были как запахи. Радость и счастье можно сравнить с благоуханием роз и дивным шлейфом дорогих духов, любовь так вообще имеет неописуемый аромат, от которого становится так хорошо, как… как порой бывало в постели по утрам, когда Он обнимал ее и они вместе засыпали, чтобы вскоре проснуться бодрыми, несмотря на короткое время сна, ведь всем известно, что ничто так не бодрит, как хороший с…он в объятиях любимого человека. Ну, а негативные эмоции – страхи, злоба, агрессия, тоска – все это пахло плохо. Источало вонь. Тошнотворные запахи гнили и разложений, плесени и испражнений. Фу. Чем черствее человек и сильнее его негатив, тем больше он воняет.
На кухне же теперь пахло свежими фруктами и овощами, букетом полевых цветов, стогом свежего сена… и несвежей, пропотевшей одеждой. Жанна четко уловила запах пота. Так потеют, когда чего-то опасаются или попадают в неприятности, вынуждающие вертеться юлой в поисках выхода и оптимальных решений. И пахла так новенькая кухарка. Верене. Повар что-то там талдычил про еще одного гостя или гостью, но призрак сейчас был занят пристальным рассматриванием колдуньи. В какой-то миг Жанна приблизилась к Верене, желая проверить свою теорию, что элергордка ее видит, уж больно часто та смотрела в ее сторону. И верно. Та тут же обернулась и взглянула чуть ли не на нее. Жанна отпрянула. Да что же это такое? Сегодня такой замечательный день – все ее замечают!
Хм, с Верене стоит поговорить. Но делать это лучше Жилю. Кто знает, как девочка отнесется к духу бесплотному, вдруг пожелавшему с ней аудиенции. А Жиль ей все объяснит, подготовит ее… если она способна помочь, будет просто замечательно, и день станет еще замечательнее.
Тихо вздохнув, девушка отправилась прочь из кухни. Одолевало любопытство, что там еще за гостья. Но стоило ей выбраться в коридоры гостевых апартаментов, как Жанна замерла и испуганно затрепетала. Ее сотканные из эфира ноги покрылись темными пятнами ожогов. Заполыхали огнем, и он полз выше, пока не покрыл все тело призрака. А потом огонь исчез, и на его месте остался обгорелый, покрытый струпьями мертвец. Глаза, более неприкрытые сожженными веками, источали лютую ненависть. Мертвец двинулся вдоль по коридору в сторону, откуда исходил запах смерти. Множества смертей. Так пахло бы переполненное сожженными еретиками кладбище, если разрыть могилы и дать просочиться трупному яду в воздух. Так могла пахнуть только она. Сука!
Вместо отсутствующих, сорванных под пытками ногтей на пальцах мертвеца стали расти желтые, покрытые гнилью когти. Одна рука судорожно провела по стене, оставляя на обоях царапины с противным скрежетом.