Просмотр сообщения в игре «The Death of Love»

- Раз господин не желает второго завтрака, его и не будет, - учтиво кивнул дворецкий дома де Рэ, тщательно скрыв удивление. Он был привычен к тому, что многие столичные визитёры (для него "столичными" были все дворяне, приезжавшие из других провинций Империи) предпочитают праздно проводить время и по полной программе использовать гостеприимство хозяина. Впрочем, надолго они всё равно тут не задерживались: никаких утончённых увеселений им не предлагали, а самостоятельные попытки искать оные самостоятельно могли обернуться неприятностями. Только вот новый гость был другим - не чета неженкам и обжорам, да ещё и внимательный на редкость. - А его сиятельство теперь нескоро вернётся. Это как дело пойдёт. Уж не раньше вечера, а то и глубокой ночью. Обычно он оповещает нас о своём возвращении, и мне несложно будет известить об оном Вас, если Вам так надо поговорить с господином маршалом.
Почтенного возраста Фауст Шейен сразу же смекнул, как можно обернуть себе на пользу наличие у графа свойств внимательного слушателя и занялся своим любимым делом, а именно - основательно уселся Ди Альри на уши.
Шейен оказался для слуги крайне образованным и подкованным, в частности, в вопросах истории. Казалось, его память представляла из себя целую кладезь бесконечного числа интереснейших событий, происходивших когда-либо на морготской земле.
Точно опытный экскурсовод или преподаватель университета, намеренный во что бы то ни стало привлечь внимание подопечных к предмету, старик водил Феникса по бесчисленным галереям, стены которых были увешаны гобеленами, полотнами с изображениями битв, графов де Рэ, правивших Морготом с самого его основания, мрачных пейзажей Щита Империи, а также разнообразнейшим оружием. Здесь, похоже, чтили прошлое и считали нужным учиться по возможности на чужих ошибках и достижениях. Каждая картина, каждый предмет были на своём месте и в идеальном порядке. Иные хранились под стеклом, при оптимальной температуре и влажности, дабы их хрупкая структура не была повреждена внешним воздействием. Боевых трофеев, правда, Орландо тут не заметил, что его нисколько не удивило: странно было бы, если б какую-то зачарованную тёмной магией вещь принесли в эту святую святых, в сердце Моргота. Если что-то и не смогли уничтожить, то наверняка передали для нейтрализации экзорцистам из ордена Тернового Венца и Инквизиции.
Рассказав гостю маршала вкратце чуть ли не всё, что только вообще можно было рассказать о на протяжении веков творившемся в вотчине де Рэ, старый дворецкий повёл Орландо к конюшням, за версту обходя лабораторные комплексы и оружейные склады. Не полагалось в Машекуле гласности касательно такого рода объектов – но это-то как раз было обычным делом.
Проходя по замку, Орландо не только следил за повествованием своего престарелого провожатого, но также прислушивался к аурам, исходившим от разных его частей. В зале с портретами веяло гордой славой и воинской честью, от оружейных пахнуло опасностью и холодом металла, от лабораторий – чем-то непонятным, загадочным, но, кажется, не враждебным. Однако на всё наслаивалась паутиной тоска, съедавшая графа де Рэ.
А ещё Ди Альри ждал возможности задать словоохотливому дворецкому пару вопросов. Разве кто-то может знать, что творится в хозяйском доме лучше, чем вездесущие слуги? Вот уж кто всё видит, всё слышит и всё знает!
И случай представился. Фауст как раз заканчивал рассказ о последней войне, и граф-Феникс не упустил возможности направить нить разговора в нужном ему русле.
Старик не заметил подвоха и продолжил:
- Только вот его сиятельство вернулся из Лаваля сам не свой: бледный, точно мертвец, с запавшими глазами и таким взглядом, точно кто-то у него сердце живьём вынул. Две недели мы его не видели; он заперся в своих покоях и не желал никого принимать. Он не ел и, я подозреваю, не спал. Когда же господин граф перестал затворничать, я его едва узнал. Его сиятельство похудел, осунулся… Выглядел так, будто лихорадку перенёс. Но самое страшное было в другом, господин. Вы видели когда-нибудь глаза того, кого перед смертью долго и беспощадно терзали пытками? Так вот, у нашего графа были такие глаза.
Впрочем, Фауст знал, что надо говорить, а что – нет. Про привезённый Жилем гроб, который, к тому же, был захоронен в фамильном склепе, он тактично смолчал, дабы не навести ненужных подозрений.

Саунд: ссылка


Мила вдруг подскочила на месте и с криком выронила нож:
- Большой палец!
- Что – "большой палец"? – Хильда и прочие женщины вздрогнули, а особенно впечатлительная Нина даже подпрыгнула на месте, едва не уронив кастрюлю, которую собиралась поставить на плиту.
Темноволосая кухарка снова перевела взгляд на разделочную доску и тонкими кружочками нарезанную морковь.
- Мне… показалось на минутку, что я большой палец режу…
- Ой, дурында! – всплеснула руками толстая Хильда. – Ой, дурёха! Спать надо ночью, спать! Меньше б ты кувыркалась с Иржиком, пустобрёха. Недоспала опять – вот и блазнится всякое. А рёву-то подняла, рёву! Тьфу на тебя!
- Сама дурында, да ещё и препохабная, - обиделась на шутку про конюха пойманная с поличным женщина.
Верене же показалось, что рядом с Милой был тот самый силуэт, что ранее стоял за спиной Жиля де Рэ, а потом проследовал за ним, когда граф ушёл отвечать на срочный телефонный звонок. Она невольно сощурила глаза, будто от этого смогла бы получше разглядеть странного духа. Уж не связан ли он как-то с мертвящей атмосферой крепости?
Только вот похоже было, что столь высокие материи волновали исключительно жрицу. На пороге показался повар – усатый дородный мужчина с розовыми щеками и носом картошкой. Как оказалось, у владельца Машекуля оказалась ещё одна гостья, которую надо приветить и накормить. И не простая гостья. Жизель сказала, что меню должно быть изысканным. Потому кое-кому надо пошевелиться.
Так что, предложение Кузе порезать овощи оказалось как нельзя кстати. Она, вымыв руки, заменила Милу у разделочной доски. Ту же отправили возиться с тестом для десертов – с шутками и прибаутками про то, что десерт не должен напоминать по форме ни пальца, ни какого другого органа. Вскоре хихиканье подзатихло, и любопытные женщины начали задавать новенькой вопросы: откуда она, большая ли у неё семья, есть ли у неё дети и прочее, прочее – словом, типичные бабьи расспросы.
Аккуратно нарезая овощи, жрица сочиняла историю для любопытных кухарок (повар демонстративно и вдохновенно колдовал над перепелиной печенью в гранатовом соусе, совершенно не обращая внимания на женскую болтовню). Верене казалась увлечённой этим незатейливым разговором, но в то же время незаметно присматривалась. Тень куда-то делась… А потом возникла буквально над плечом Кузе.

Саунд: ссылка


Изабель проводили к замку самой короткой дорогой. Караульные несли инквизиторский багаж и не отягощали при этом слух его владелицы болтовнёй, что баронетта оценила. Ей сейчас меньше всего хотелось видеть рядом болтливую челядь или охрану. Отдых смотрелся явно предпочтительнее. Девушка надеялась, что внутри замковых помещений всё не так угрюмо, как снаружи – все эти укрепления, орудия и боевые машины вкупе с местным климатом нагоняли тоску почище иной псевдоморальной книженции. Сдержав зевок, раздиравший челюсти, Изабо чуть прибавила шагу, намекая сопровождающим на то, что хочет оказаться под крышей побыстрее.
Встретила де ла Круа Жизель. Сухая высокая экономка выказывала почтение, но пресмыкаться не собиралась. Она чувствовала себя уверенно в Машекуле и потому походила на радущную хозяйку; распорядившись караульным отнести чемоданы в приготовленную для инквизитора комнату, Монмартен спросила:
- Я слышала, что Вы прибудете не одна, госпожа. Ваши люди будут позже?
Ожидая ответа, престарелая дама кивком подала знак Изабо следовать за ней. Инквизитор несколько помедлила с этим – она отвлеклась невольно на интерьеры замка и подавила тяжёлый вздох. Какие-то оружейные палаты или исторический музей, ей-богу. Машекуль не был лучше всего остального, что де ла Круа видела в Морготе – мрачно, мрачно, мрачно…
Нет, не всё. Комната ей досталась приличная: светлая, просторная, с белой резной мебелью и тонкой работы серебряными светильниками по стенам. Все ткани, использованные в оформлении интерьера – от покрывала на широкой мягкой кровати до штор на окнах – были в бело-голубой гамме, и оттого спальня казалась сотканной из облаков.
Кроме кровати, в помещении также были шкаф, пара кресел, ширмочка, трельяж, очаровательного вида комод и козетка. Все предметы меблировки выглядели изысканно: видимо, тот, кто в своё время распорядился привести в такой вид гостевые комнаты, заботился о том, чтобы им было уютно. Изабель почти забыла про своё разочарование. Нет, ну отчего не привести в такой порядок весь замок?
- Ваша ванна готова, ваша милость. Пожелаете после отдохнуть или трапезничать? – спросила пожилая Монмартен.



Саунд: ссылка


Михаэль Аэджис скорым шагом направлялся к комплексу лабораторий. Он остановился перед двустворчатой массивной дверью, выполненной из стали высочайшего качества. Вся поверхность металла была покрыта словами литаний и защитными знаками. Тут же находился пост с четырьмя вооружёнными до зубов караульными.
- А, это ты, Аэджис? Какими судьбами? – козырнул крупный мужчина с грубыми чертами лица, звавшийся Свенсоном Патриком.
- Лейтенант Аэджис, дубина, - "ласково" поприветствовал старого друга Михаэль.
- Ваше удостоверение, лейтенант Аэджис, - ухмыляясь, пробасил Свенсон.
- Чтоб тебя! – одновременно удерживая контейнер и папку с донесениями, парень полез в кармашек на поясе. – А то, Свенсон, никому не видно, что я – это я.
- А вдруг ты – колдун, принявший обличье Аэджиса? – хихикнул второй караульный.
- И я такой дурак, что припёрся в Машекуль один, - фыркнул лейтенант. – Будь я таким прошаренным колдуном, то не только рожу, но и документы наколдовал бы.
Караульные посмеялись, и блондин с чуть оттопыренными ушами сделал соответствующую отметку, после чего по рации распорядился открыть ворота.
Металлические створки медленно раскрылись, скрипом приветствуя лейтенанта. Солдаты на караулке, всё ещё посмеиваясь, отдали четь, и Михаэль вошёл внутрь помещения.
По длинным коридорам, соединяющим лаборатории и исследовательские блоки, то и дело сновали ассистенты и лаборанты в белых халатах или защитной одежде. Отделы, в которых проводились работы с инфекциями и химическим оружием, вообще были изолированы, и работников, носивших на спецодежде метки биологической и химической опасности, ему почти не попадались.
Аэджис равнодушно скользнул взором по гладким белым стенам, подмигнул хорошенькой лаборанточке, а потом продолжил путь. Ему нужна была биологическая лаборатория, а для этого следовало подняться на два уровня выше.
Разумеется, лаборатория, в которой работал Люций Ксавьер, тоже охранялась. Михаэль снова показал удостоверение, доложил о цели визита, и его пропустили.
За очередной дверью маячили на длинных столах колбы, пробирки и аппараты, о назначении которых молодой офицер не мог даже догадываться. Что-то пищало, булькало, кипело… У стен стояли шкафы с книгами и странными штуковинами; на полках можно было увидеть редкие научные труды, черепа и кости монстров, разного калибра ёмкости, в коих в формалине плавали самые занятные штуки – от головы вампира до лапы мантикоры. Средь такого разнообразия найти достопочтенного профессора биологических наук было нелегко, и потому лейтенант позвал:
- Господин Ксавьер?
Люций отошёл от прозекторского стола (он как раз вскрывал свежепойманную мантикору) и отозвался.

Саунд: ссылка


Похоже, экипировкой инквизиторской свиты граф не удовлетворился. Скептически окинув взором наличествовшие у них предметы формы, Жиль заявил, что в таком виде охотиться на оборотней негоже, и Аларик в неизменной компании Альбина был направлен туда же, куда ещё несколько минут пришлось проследовать Николасу. Там их снабдили морготскими доспехами, напоминавшими амуницию маршала. Похоже, в Щите Империи ко всему подходили серьёзно и основательно.
Когда троица вернулась к транспортам, де Рэ перечитывал рапорт. Вид у него был задумчивый и сосредоточенный. Оторвавшись от последней страницы, граф кивнул пришедшим. Ван Тейну пришлось оставить свой автомобиль и устроиться на заднем сидении вместе с людьми инквизитора. Как только они уселись, вся колонна двинулась к выезду. Жиль обернулся назад и протянул Стасяку рапорт:
- Думаю, вам стоит ознакомиться с обстановкой, господа.
Более за всю дорогу маршал не обронил ни слова.
Первая подшивка была написана от руки. Листы местами были перепачканы так, что это наводило на мысль об использовании копирки для создания второй копии отчёта. Почерк был неровным – видимо, писал человек не в самых удобных для того условиях. Автором депеши значился младший лейтенант Майлз Уэрроу.
"03:03
По приказу капитана Морра выдвинулись к Вестерхейму.
03:33
Прибыли на место. Оборотни типа «терран» числом десять действительно осадили поселение. Никого из местных не замечено. Высадка. Приступили к зачистке.
04:23
Зачистка завершена. Жертв среди мирного населения нет, потерь личного состава – тоже. Взята в плен самка вервольфа. Существо лишилось лапы, получило два ранения в живот. Решено доставить экземпляр в Астракс, чтобы подвергнуть допросу. Вервольфу надет намордник. Тварь скована цепями и помещена под охрану.
04:55
Возвращаемся в крепость. Мною принято решение ехать через Вестерхеймский лес. Так мы быстрее окажемся на месте.
05:12
Перед первой машиной на просёлочной дороге что-то появилось. Я ехал во второй, на пассажирском сидении. Я распорядился не останавливаться. Мы явно переехали тело крупного животного.
Почти сразу после этого нечто тяжёлое спрыгнуло на крышу. Тварь уцепилась там за что-то и била лапами по бронированному стеклу. Оно начало трескаться (!), и я выхватил пистолет. Я открыл огонь, но было уже слишком поздно: вервольф вцепился в лицо водителя (рядового Коллина Эшфорда), тот потерял управление, и мы перевернулись.
Я очнулся. Первое, что я услышал, были крики и стрельба. Пленный вервольф выл и метался. Орали и матерились солдаты, охранявшие террана. Кажется, они били её прикладами. Потом раздался чудовищный скрип, будто кто-то корёжит железо. И выстрелы.
Я с трудом выбрался из кабины. Задняя дверь была выворочена, а пленницу выводил громадных размеров оборотень. Тварь двигалась слишком бодро для получившего такие раны вервольфа. Было сумрачно, но я заметил, что отрубленная лапа у неё как будто начала отрастать. Точно начала!
Они забрали её и исчезли где-то в лесных дебрях.
Из пятнадцати солдат погибло пятеро. Ещё двое укушены".
К этой писанине прилагалась топографическая карта местности, а также схема зачистки (весьма толковая). После прочтения возникало впечатление, что совсем не безмозглый офицер внезапно свихнулся: грамотно проведя основную часть операции, он запоролся на самом простом.
Далее шли страницы, отпечатанные на машинке. Этот доклад принадлежал Морру.
"Младший лейтенант Майлз Уэрроу помещён под стражу. Он будет подвергнут допросу и медицинскому осмотру. Для его проверки мною запрошен специалист из ордена Тернового Венца".
После были протоколы об исполнении умерщвления и кремации покусанных оборотнем солдат, но это никакой новой информации предоставить не могло.
До расположившегося неподалёку от Вестерхеймского леса штаба операции колонна добралась довольно быстро.
- Старший лейтенант Вантейн, - Жиль нарушил молчание, - Вы хорошо знаете лес?

Саунд: ссылка