День охоты, пришедшийся на пятнадцатое ноября, неуклонно приблизился. С самого утра Николас испытывал странное, отвратительное волнение, подступавшее к горлу тошнотой и заставлявшее сердце болезненно замирать в груди. Все минувшие ночи он, засыпая с Изабо в объятиях, неуклонно видел смутные сновидения, предвещавшие только скорбь и беды. Сам не свой, он тщетно пытался понять, откуда именно исходит угроза. Вот и сейчас, завтракая с госпожой инквизитором в её покоях, он вынужден был признаться, что за минувшие недели так и не доискался причин своих опасений. Всё, что он мог сделать, так это находиться рядом с баронетой. Ван Тейн радовался хотя бы тому, что молодая женщина выбрала его своим сопровождающим. Если он будет с ней, то сможет отвратить несчастье. На этот раз отряды де Рэ будут далеко от злосчастной часовни, что позволит абиссарийцу использовать колдовство. Это внушало некоторую надежду, и чернокнижник постарался думать о таком исходе предприятия, чтобы не волновать свою белокурую красавицу озабоченным и понурым выражением лица. Она, кажется, и без того была подавлена.
После завтрака де ла Круа в сопровождении офицера отправилась в оружейную, где для неё готов был морготский доспех с высоким кольчужным воротником. Николас лично проверил броню и, удостоверившись, что та в полнейшем порядке, помог Изабель облачиться, отогнав подошедшего оруженосца.
Чуть позже к ним присоединились Аларик и два «Волкодава», отправленных графом для того, чтобы они обеспечили сотруднице Инквизиции дополнительную безопасность. Спецназовцы и демоноборец хохмили и перешучивались, насколько это позволяли правила приличия, но такие панибратские отношения помощника инквизитора и людей из подразделения, бывшего по сути своей личной гвардией маршала, не устраняли нервозности лейтенанта.
Ободряюще улыбнувшись Изабо, Николас подал ей руку.
В воздухе было морозно. Холода в Морготе нередко наступали рано, и такая погода не была ни для кого в диковинку. Ветер подхватывал срывающиеся с неба редкие белые хлопья, заставляя и причудливо крутиться в полёте, но снегопад вскоре прекратился. Снег, тонким слоем устилавший мостовые и открытые переходы, несколько оживлял особенно суровый и мрачный в это время года Машекуль, над которым простиралось холодное стальное небо.
На площадке у восточных ворот крепости уже стояли готовые к отправлению бронетранспортёры. «Морготские Волкодавы» общим числом в тридцать человек как раз занимались посадкой. Аларик заметил среди них Ингу Фенрир и, не удержавшись, помахал той. Огнемётчица в ответ подмигнула и лукаво улыбнулась, после чего быстро скрылась в бронированном нутре машины. Припоминая весьма колоритный отряд сопровождения графа де Рэ, демоноборец даже попытался представить, какие кадры заменили погибших.
Сам де Рэ обнаружился тут же вместе со своей невестой. Оба были закованы в доспехи и вооружены; Сориньян стояла спиной к де ла Круа и её спутникам, что-то увлечённо рассказывая Жилю. Он первым заметил приближение последних участников охоты, и Жюльетт обернулась.
В тот момент, когда Изабель увидела графскую невесту в латах, ей стало не по себе, хоть и была она отнюдь не робкого десятка. Ей показалось, что эту девушку она уже видела прежде – поначалу у стен Лаваля, а затем – в пыточной и на костре. Впрочем, Изабо моргнула, и наваждение пропало. Сохранив спокойное выражение лица и продолжив свой путь как ни в чём не бывало, де ла Круа выбранила про себя привычку морготских аристократок носить доспехи и воевать.
Саунд:
ссылка