С тех пор, как Николас сделал крайне важное для себя открытие, то ничего особенно и не изменилось, а сам мужчина не спешил форсировать события. Разоблачения и сожжения чернокнижнику избежать пока что удавалось, но отдаляться от прекрасной леди-инквизитора он не спешил. Несколько раз с Николасом пытались поговорить на тему того что "леди Изабель, хоть и прекрасна, не ангел вовсе", но вскоре отступились, оставив сочувственный шепот о том, что болезнь любви неизлечима. Это впечатление чернокнижник старательно поддерживал, появляясь рядом с леди-инквизитором, как только позволяла ему служба. А ночи они с Изабо неизменно проводили вместе...
С новоявленной невестой графа чернокнижник не слишком-то и пересекался, но в её присутствии держался вполне официально, а в редких застольных разговорах отзывался о ней нейтрально, с подчеркнутым уважением. Пока остальные тихо надеялись, что внезапно появившаяся девушка заменит наконец графу погибшую возлюбленную, Николас пожимал плечами, зная всю правду. Только оправившаяся элергордская девчонка, которая все также пребывала в лазарете. Аризен говорил, что она уже очнулась, но почему-то в замке об этом не особо распространялись. Даже словохохотливые кухарки толком ничего не знали. К чему такая секретность? Жрицы абиссариец опасался - кто же еще сможет здесь раскрыть его, если не она?
Тот день, когда должна была состояться показательная зачистка, не задался у Николаса с самого начала. Он с утра порезался, когда брился, и капли крови на белоснежном фаянсе раковины как-то сложились в грубый рисунок черепа. Пусть Ван Тейн не был самым лучшим предсказателем Абиссарии, но нутром почуял, что ничего хорошего ждать не стоит... Когда ему сказали, что Изабо потребовала его как сопровождающего, то чернокнижник ни капли не удивился. Беспокойство же за жизнь леди-инквизитора, хоть и было по сути смешным, никак не хотело оставить Николаса. В Морготе Изабель явно не пользовалась особой любовью, после процесса над Жанной, а значит вокруг неё будут сплошь недоброжелатели. Даже Аларику, сопровождавшему леди, чернокнижник не доверял.