Безоблачное чистое небо затянули темные штормовые тучи. Воды взволновались и окрасились в черный оттенок. Куры утонули. На него накатила волна. Джонни оказался один посреди бушующей беспощадной стихии, отобравшей у него удочку. Сон, реалистичный, как жизнь, поглотил измученное болезненное сознание. Беспомощный, вымоченный в воде, Джонатан сопел. С каждым движением пульсирующая и резкая боль отдавалась в ранах и кругами расходилась по всему телу, парализуя конечности и туманя разум. Наконечник болта едва не задел легкие. Он тяжело дышал и неосознанно отхаркивался от морской воды, которой успел наглотаться вместе с Тайнаро. Не пришел он в себя даже когда его раны слегка заживили молитвой. Одежда и кожанка осталась распоротой на груди, под которой виднелся уродливый шрам не до конца сошедшейся кожи. Кошмар для замутнённого разума пирата продолжался. Он хватался рукой за бревно, удерживающее его на плаву. Больная рука пульсировала и готова была отпустить. Тут-то он и пойдет ко дну. Волны качали на волнах, порой доходивших до пяти метров. Он осмотрелся мутным взором, отыскивая берег или какой-то ориентир, но только успевал протирать глаза и отплевываться от воды, когда та раз за разом накатывала на него. Это продолжалось долго. Невыносимо долго, измучивало и не приносило отдыха. Доспех тянул вниз. В глубинах что-то жило. Темное, непостоянное и очень злое. Оно было старо, как древняя ночь, и непостижимо, как океан. У этого было имя, но он не помнил или не хотел вспомнить, чтоб она не услышала и не обратила на него внимания. Странное чувство, качаясь на волнах штормового моря, ты знаешь, что она смотрит на тебя из глубины и ждет. Джонни в последний раз окинул взглядом горизонты. Показался берег, а на нем большой яркий костер и фигуры танцующих людей. Издалека они были похожи на языки пламени, кружащиеся вокруг одного большого источника.
- Я хочу туда... - шепотом произнес он больше для себя самого, и плечо пронзила острая боль, так что он чуть не отцепился от бревна.
- Зачем? Оставайся. Я давно жду тебя, - ответил женский голос. Этого-то он и боялся. В нем чувствовалась угроза, но он продолжал смотреть на языки пламени. Облака на небесах расступились, являя множество Лун, закручивающихся спиралью. Что-то странно знакомое и пугающее было в их симметричном уменьшении, покуда они бесконечно повторялись. Более близкие и большие заслоняли от глаза следующие витки.
- Нет. Внизу холодно, - четко, словно возводя словесную опору под ногами, проговорил он. Крепче ухватился за бревно и погреб в сторону костра под сиянием странных сфер, похожих на Луну.
- Ты мой, - заявил тот же голос.
По коже забегали мурашки. Воды под ним приобрели насыщенный черный оттенок, напоминая волосы, с локонами, изгибающимися как щупальца у спрута. Два больших красных миндалевидных глаза смотрели на него с каким-то ненормальным азартом.
- Не, спасибо, - Джонни сглотнул и продолжил загребать вперед. Тогда его откинуло волной.
А тело Джонатана тем временем кидало то в жар то в холод, когда ему вытащили стрелу, и еще пару часов позже.
- У тебя не получится, - подразнил голос.
«В чем-то она права, - отметил про себя воин».
Море слишком неспокойное и его относит от берега.
- Я попробую, - упрямо прошептал он. - Если понадобится, то дважды.
Фигуры на берегу не прекращали огненного танца, играя с ветром и яркими рыжими кудрями, которые ранее он принял за языки пламени.
Из воды перед ним, когда до берега оставались какие-то пятнадцать метров, выпрыгнул Агро и ударил саблей по груди с диким рычанием. Наемник охнул и погрузился в забытье без образов.
Очнулся Джо в холодном поту. Медленно разлепил глаза, взглянув на мир, как будто поддернутый серой дымкой. Снова... нет, не бодун. Он попробовал приподняться, но тело отозвалось болью. Плечо кольнуло. Медленно возвращалась память. Наемник коснулся левой рукой места, где ранее торчала стрела. Шрам остался, и память о дикой боли, которую вызывал во время сражения наконечник. Он медленно приподнялся, уперевшись спиной о стену и оглядел комнату. В ногах спал Брейн. Мир прояснялся и обретал четкость. Джонни осмотрел себя и скривился, заметив страшный заживленный шрам на груди. Провел кончиками пальцев по заросшему кожей рубцу, привыкая к новой отметине.
- Дерьмо, - проговорил он. Во рту пересохло и, словно орки нагадили. Губы потрескались, а язык напоминал едва ворочающегося высохшего слизня. Он сел на кровати и взял с тумбочки посудину. Содержимое кувшина, на проверку оказавшегося с водой, он залил в рот. Сделалось немного легче. Пес вылизывал его ладонь, радуясь, что он проснулся и, помахивая хвостом. Отставив глиняный графин, и шумно дыша, наемник потрепал пса за мясистую шею и зачесал до щекотки. Он напоследок помотал головой и провел ладонями по лицу, подумав, сколько всего ему нужно сделать. Комната была пуста, его вещи на месте, а значит, они выжили. Спасибо Сьюн, не бросили. Уроки из ночного приключения он вынес. Сипло рассмеялся.
Лук на месте. Тетива не порвана, и слава богу. Стрелы в колчане вымокли и напоминали нечто ужасное. Зарубку на сабле требовалось зачистить. Кожанку придется чинить, блять. А одежду успели даже почистить и подлатать. Утро для Джонни состояло из умывания, чтоб его, молитвы Огневолосой (что за вера?! Эта дама всех замоет до дыр!) и старательного приведения вооружения в боевой вид. Завтрак он пропустил, поэтому время провел на заднем дворе таверны, где выгуливал пса и тренировался с саблей. К столу он явился полностью готовый продолжать расследование, как только набьет живот (свой и пса) едой. И он надеялся встретить за обеденным столом остальных парней.