- Ты прав, не написано. - Улыбка пробежалась по лицу... и рухнула на пол в акте суицида. Лицо собеседника монаха превратилось в каменную маску.
- Человек становиться достойным, но не по мнению кого-то. А подтверждая это. Своими словами, своими делами подкрепляющими слова. Я не могу судить кто ты, но ты вызываешь у меня симпатию, ты не боишься моего лица. Более того в тебе чувствуется любопытство, и предосторожность. Хотя я невижу в ней смысла. Ты не знаешь кто такие Паладины? Это войны благословленные свими богами на подвиги во имя них, несущие правду честь и отвагу к таким как те кто зарылся в быт и мелочи жизни. - руки Сеймуса обвели таверну некуда особо не указывая. Монах заметил что на лицах некоторых людей появилось осмысление сказаного паладином. Слова этого жуткого парня затрагивали что-то в душах. - Ты думаешь им есть дело до чести и правды? У них своя правда, собственная. Поделить добро, заполучить клочок земли, вырастить детей, собрать приданое для дочерей, их правда это их повседневные хлопоты. Если нападут на их земли бандиты или придут враги, они пойдут к тем для кого слово Долг это не пустой звук. Да я не светел ликом но я выбрал стезю служения, служения этим же людям которые меня боятся и ненавидят, вся моя жизнь будет проходить во имя их я буду помогать защищать и утешать таков мой долг. А что сделал ты?
Последний вопрос как и вся речь, был сказан спокойным без эмоциональным голосом. Но когда он прозвучал, все взгляды в таверне плавно утекли от этого страшного война на худую фигуру за тем же столом..