Вечер выдался удивительно темным. И дело было не в том, что ни одна лампочка в сквере не горела, и не в том, что тени стали гуще, насыщенней, живее. Проблема была в том, что Хьенна вышла погулять. Легкая ссора с мужем вылилась в настоящую брань, что у них было впервые. А потому было тяжело. Чтобы как-то разрядить обстановку, Хьенна вышла на улицу, чтобы прогуляться. Странно... А ведь скандал разразился на пустом месте.
Бывшая охотница свернула в тихий скверик, где, закутавшись в тени, присела на скамейку и стала по старой привычке наблюдать за происходящим вокруг. Ее внимание привлекла девушка, появившаяся минутой позже. На вид - самая обычная девушка, коих в свете сотни, тысячи. Только вот выдает ее что-то. Нечто такое, что Хьенна видела уже пару раз. Глаза. В глазах блеск, огонь. Эти глаза смотрят на само существование сверху вниз. И также в них печаль. Обыватель не прочел бы такое во взгляде, но Хьенна поняла сразу: перед ней бессмертная или хотя бы раз воскрешенная. Воскрешенная подошла как раз к той скамье, где сидела Хьенна и присела на другой ее край, совершенно не замечая свою "соседку". Она сидела тут какое то время, а потом встрепенулась, пробормотала что то вроде "ой, а что я тут делаю?" и хотела уйти. Когда она встала, переулок наполнился демоническими отродьями.
Охотница потянулась за оружием, но вспомнила что все оставила дома. Руки стали спешно чертить знак.
Не успела. По голове прилетело чем-то тяжелым.
Пробуждение было болезненным - голова болела, в носу пахло кровью. В добавок еще и губа оказалась разбита. Судя по ощущениям, по всему телу были, в лучшем случае, синяки. Открыв глаза, Хьенна оглядела комнату: темное, очень темное помещение, освещаемое только лучиной, стоящей в центре на полу; повсюду в комнате стояли деревянные ящики разных размеров. Она и та девушка из сквера лежат на полу. Чуть повернув голову, Хьенна увидела дверь. Видимо, это единственный выход. Дверь, надо сказать, литая железная (скрипит поди, зараза), с небольшим смотровым окном.
Очень интересным оказалось то, что ни Хьенна, ни ее подруга по несчастью не были связаны. Это значило одно: те, кто их сюда привели твердо уверены, что девушки не сбегут. Оп, а вот и воскрешенная в себя приходит!