Джузеппе во всем белом выходит на трибуну. Зал полон людей. Море людей. Белое море людей.
Но не хватает одного слова.
Я буду говорить – он. Потому что рядом он и Он. А я тут совершенно не при чем.
Он вздевает руки к небу, и мелкая дрожь проходит по залу. Он вскидывает руки повторно и их руки вздымаются в ответном приветствии. Он взмахивает и из сотни глоток вырывается что-то похожее на хаос. Каждый вскрикнул что-то своё и тем породил хаос.
А он облокачивается на трибу и начинает. Пальцы впиваются в дерево, а голос наливается силой. Голос вальсирует по всей гамме чувств от ненависти до восторга. От счастья до ужаса. От нежности до безысходности.
И его слова льются и льются. Они захватывают зрителей. Они завораживают слушателей. Кажется, что он становится выше ростом, что у него проступает мускулатура микелянделовского Давида. А он и правда встает на цыпочки. Но это неважно, поскольку в его глазах – пламя. И теперь взгляд прикован лишь к ним. Никто не растворяется в них. Никто не проникает в их глубь. Но взгляд этих глаз напоминает кинжал убийцы приближающей к горлу связанной жертвы.
От такого глаза не отводят.
А вот его речь. Как я её запомнил.
- Братья и сестры! Вива! Мир расколот на равные части! Но разве Он хотел бы этого?! Мир расколот на богатых и бедных! Мир расколот на тех, у кого всё есть и тех, у кого ничего нет! Вива, братья! Мир расколот! В этом мире есть те – кто здоров, а есть те, кто болен! В этом мире есть добрые и злые! Вива-братья! Всё вокруг разделено на белое и черное! Если есть добрые, то есть и злые! Если есть сытые, то есть и голодные! Если есть мертвые, то есть и живые! Если есть «а», то есть и «б»! Так думают они! Так они заставляют всех думать! Они хотят, что бы мы считали так! А я спрашиваю вас! Каждого из вас! Неужели мы такие как они?! Нет, о, братья и сестра! Нет-нет и еще раз нет! Они убеждают нас, что раз кто-то сыт, то кто-то голоден! Это они отравляют мир, что раз есть добро, то есть и зло! Но что есть Голод?! Что есть Добро?! Я вопрошал у них! О! Вы знаете как я вопрошал, но! Они отводили взгляд. Они молчали. Им нечего было ответить! Я спрашивал много раз! Я находил самых почитаемых из них. Я задавал наши вопросы! Но! В ответ была тишина. Даже в этом! Я повторяю – даже в этом! Они льют свою отраву нам в души! Даже в этом! На мой громогласный вопрос, они отвечали молчанием!
До коли?! Неужели нужны какие-то доказательства?! Неужели этого мало?! Нет! Хватит!
По залу прошла волна, а он воскликнул:
- Иже еси на небеси!
- Отче наш!
Отлетело от зала, и он послал всем им:
- Падший ангел!
И это по кругу неслось. Смешивалось с эхом. Сливалось во что-то единое целое и безумно важное.
- Иже еси на небеси! - Отче наш! - Падший ангел! - Иже еси на небеси! - Отче наш! - Падший ангел! - Иже еси на небеси!- Отче наш!- Падший ангел! - Иже еси на небеси!-Отче наш!-Падший ангел!-Ижеесинанебеси!-Отченаш!-Падшийангел!Ижеесинанебеси!Отченаш!Падшийангел! Ижеесинанебесиотченашпадшийангел!
А затем они скинули балахоны. Скинули колпаки. И разные люди стояли в зале. Разного цвета кожи. Разного пола. Разных сексуальных предпочтений. И даже форма носа у них всех была разная.
- И этот разбитый пополам нужен не нам! Это не нужно Ему! Это нужно ему! Вот в чем дело! И этот разбитый мир не нужен Ему! Это противоестественно! Это Емумерзко! Я спрашивал тех людей в белых одеждах! Я спрашивал тех людей в черных одеяниях! И что?! Вопрошаю я к вам! Молчали они! Молчали!
Потому что каждый из них. Я повторяю – каждый! Каждый из них видит только себя. Они считают, что так и должно быть. Они считают, что достаточно Добро-Зло, Сыт-Голоден, Богат-Беден. А я вам говорю, что коли Добр кто-то, то в сердце пусть ярость носит! А я говорю вам, что если зол кто-то, то пусть к добру обернется ибо благостно Ему разнообразие ваше. Коли сыт кто из вас – то поделитесь с голодным! Что бы не осталось места голоду! Что бы не осталось места сытости чрезмерной! Ибо благостно ему это! Ибо делясь с голодным, идете вы против природы своей! Ибо когда даете нуждающемуся, то супротив души своей восстаете! Что когда творите дело доброе, когда из сердце выживаете поступок ему угодный, то Его радуете! Ибо супротив его сущности своей идете! Коли сильна вера ваша в Него, то надо делать всё против врагов Его. И коли он – создал как есть. Коли он вот так с нами! Коли злоба в душе! Коли голод вокруг! Коли страдания! То восстанем против него! Да восстанем против творца, ибо не твари мы! Коли есть в нас злоба от него – то восстанем от него! Коли делит мир он, то сольем мир в тысячу осколков дел наших супротив сущности! Ведь пока две части, то и видно это! А коли сто частей?! А коли тысяча?! А сколько звезд на небе?! Если каплю видно, если каплю раздавить можно, то капли – это море! Это – Океан! А коли так, братья и сестры, то станем сим Океаном! Коли злом он обратит наши сердца, то во славу нашего Господина должны мы поступить против сути своей! Добром ударить! Коли сыты мы, а он нас жадностью искушает, то должны щедростью мы ответить! А коли щедростью – скупостью! А коли сильно хочется – слабость! И разбить! Разбить! Разбить! Разбить две части! На тысячу красок! На сотню радуг! И тогда придет Он и будет Эра его. И тогда не будет ни Зверя ни Крылаго. А будет только Он ибо сожрет и поглотит его. Да будет так!
И сотни глоток вторят ему: «Будет». А он падает обессиливший тебе на руки. А на губах – такая блаженная улыбка, что благодать.