До часу ночи Энджи бродила по дому как неприкаянная.
Дело было в одиночестве, внезапно свалившемся на нее – вот уже сутки она не написала ни строчки. И сразу сквозь сознание проступил мир с его медленной мучительной агонией и закрыться от него было нечем.
Избродившись по пустым комнатам и даже предприняв попытку найти Кошку - ее кота, пропавшего еще с неделю назад, Энджи наконец легла. Прямо в одежде. Надеясь на озарение, что нередко возвещало о своем приходе в темноте и тишине, когда взгляд, за неимением лучшего, затаивался изнутри и ждал нужную мысль, чтобы незамедлительно поместить пленницу на страницах, откуда еще никто не сбегал.
Уснуть провалявшейся около часа Фэй снова помогло лишь проверенное средство – она вспомнила, что скоро Рождество – запах корицы и апельсинов, имбирного печенья и уют свечи наконец успокоил истерзанную Энджи.
Ровно на 11 минут...
Досада и раздражение – звон стекла. Рождественская елка с грохотом падает на пол – бабушкины игрушки, любимый заяц с марципаном в коротких лапах и старинные часы, застывшие на полночи – все уже не спасти… Никогда больше их не будет в ее жизни… Энджи закричала от жалости и вроде бы даже глазам сделалось горячо, а щеке мокро – только почему щемит лицо?…
Начало пришло к ней само. Оно было смертоносно и не желало укладываться в рамки, нечего и говорить о том, что бы оно позволило увидеть себя на страницах.
Но оно пришло! Страшно и восторженно, больно и неожиданно – Энджи была готова платить эту цену…
Жаль, что темно. Придется многое додумать – она жадно изучала чудовище. Наглядность… как же это облегчает жизнь, но как лишает ее свободы – ничего уже не исказить, не подстроить….
Однако, хватит! Тесак остался под подушкой, рядом с которой беспардонно топтался…медведь? волк? оборотень? оборотень… хоть бы он…
Ужас сковал внутренности Энджи – так и должно быть! Запомнить этот липкий страх, это омертвение тела, этот крик, что никак не желает покинуть горло. Все запомнить!
Нет, нет, я неприкасаема. Кто же будет это все рассказывать? Кто запомнит, что когда-то люди жили в ожидании новой сказки, затем решили без нее обойтись и сказка ожила, мстительно вторглась в их дома и …
Наконец прорезался крик
Энджи прыснула к выходу.
Умирать… - стучало в висках, - стать мертвым…и все эти картинки, мысли, все будущие ее «дети» застынут вместе с ней и им будет не выбраться – они станут кричать изнутри, пока тоже не охладеют, невысказанные.
Вторая волна ужаса прошла по телу. И вновь слезы жалости к этим беспомощным тысячам мыслей побежали по щекам, заставляя рану саднить.