Несколько часов путники бродили по рынку, отнекивались от назойливых детей-попрошаек, рассматривали придирчиво товары, оружие, одежду, примеривая и сбивая цену - как оказалось, Саргон, сам того не зная, умел торговаться: видимо, внешность его внушала торгашам, что этому парню следует сделать скидку.
Небольшой взмах, выпад - Саргон присматривает себе меч, простой, без инкрустаций и золотых украшений на гарде. Торговец подсовывает красивые клинки, обещая сделать скидку, но ни один из них не нравится воину - слишком несбалансирован, слишком вычурен. Совершенно не то.
И вот, после очередной лавки с очередным бородатым мавром, галдящим о низких ценах, Саргон услышал звон - и тонкий слух его подсказал, что так звенит только сталь под ударами кузнецкого молота. Направился прямиком туда и нашёл, наконец, то, что искал - простой и обоюдоострый меч с крепкой рукоятью, обмотанной кожаной лентой. Старый одноглазый кузнец, оказавшийся ваниром, сказал, что когда-то он сделал этот меч для своего сына, но боги забрали его к себе, и теперь он со спокойной душой может отдать его тому, кому он пригодится здесь, в этом мире. Он не попросил ни монеты, - которых, кстати, почти не осталось в Саргоновом кошельке, - а лишь потребовал не проливать кровь невинных.
- Те, для кого я кую свои обычные мечи, - проскрипел ванир, - осквернители, разбойники, воры - они не достойны носить этот меч. Но ты, - поднял голову, глядя своим единственным подслеповатым глазом, - ты другой, я вижу сразу. Возьми его. И пролей кровь тех, кто этого заслуживает.
Тяжело вздохнул. И вновь с усердием принялся за работу, будто бы позабыв о том, что Саргон или кто бы то ни было еще вообще существует.
Кинжалы-рыбки от мастера из Кхитая, который владеет собственной лавкой - мужчина с длинными, как у рыбы-сома, и чёрными, смольными усами говорит, шепелявя, но Махаон его понимает:
- Лутцая балансировка, лутцое кацество, лутцая цена - вам оцень повезло найти мою лавку, госпозин! - и с этими словами маленький, но ловкий китаец берет свой метательный нож за самый кончик лезвия, размахивается и внезапно швыряет изделие в стену, развернувшись резко, и попадает точно в центр намалеванного мелом круга - туда, где красная точка стоит, размером не больше жирной мухи.
- Золотая монета - и мои кинцзалы станут васыми!
Всё, что нужно, наконец-то было куплено, когда солнце начало бесшумно склоняться к горизонту. В порту было все еще людно, но большая часть покупателей и продавцов разошлась по кабакам и притонам - топить свои маленькие проблемы в вине, тонуть в ласках сочных волшебниц. День прошёл незаметно, плавно перетекая в теплый вечер.
На половине пути к Западной улице маленький мальчик подбежал к Махаон, заглядывая в её глаза снизу-вверх, протянул руку требовательно и обратился к ней:
- Дай мне монетку, юноша, и тебе расскажут о том, что ждет тебя в грядущем! - и Махаон поняла его речь так, словно он говорил на её родном языке - чисто, без акцента.