Болото. Ужасное, отвратительное болото. Родная Мессантея, прогнившая насквозь, от королевского дворца до портовых борделей, давила, сжимала, душила сознание, забивала тебя внутрь собственного страха. Ночью ты ощущаешь это сильней всего, в давящей темноте безысходности. Даже звезд на небе Мессантеи было меньше, чем за городом. Жизнь здесь была невыносимой.
Но у Сэльмио были свои счеты с этим проклятым городом. Он однажды поклялся очистить свой город от грязи, и на этом все. Эта клятва стала им самим, его сутью, его основной идеей и целью в жизни, и не было ему ни сна, ни отдыха, пока гнилой дух не будет изгнан из Мессантеи. Местная гниль боялась его, ненавидела, пыталась бороться, проникало в его голову и мучало его, когда он был беззащитен. Ночные кошмары стали явлением почти регулярным, и даже штатный фельдшер, почтенный господин Орнан Фарциани, не мог ничего толком сказать по этому поводу. Сэльмио был в прекрасной физической форме, признаков умственного помешательства не наблюдалось.
Вайматта нашел в себе силы закрыть рот и вытереть пот со лба. Он сидел на кровати, глядя в окно и размышляя.
Засыпать - последнее, что ему сейчас хотелось бы сделать. Больше всего ему хотелось бы пропустить стаканчик, всего один стаканчик... Ровно на один стаканчик больше, чем нужно.
Он осторожно спустил ноги с кровати и, нащупав пальцами пол, немного успокоился.
- Спи. Я вниз.
Натянув бриджи и рубашку, Сэльмио сунул ноги в башмаки и направился к двери на лестницу, но, уже рядомсо ступеньками, вернулся и поцеловал жену в щеку.
Сейчас он уйдет, а она опять будет плакать. Она слишком много плачет.
Стражник, осторожно нащупывая ногой ступени, спустился вниз и пересек узкую кухню. Он сам толком не понимал, зачем спускался ночью вниз. Смысла в этом, в общем-то, не было - покурить можно было и в спальне, но Сэльмио привык курить в гордом одиночестве.
Отточенным годами жестом зажженная трубка задымилась во тьме.