Поздним вечером одного слишком длинного дня.
Гостиница "Звездная Линия", покои Команды Вольного Торговца Айвена Лейт-Донована...
Усталый, со следами под-доков на одежде, Айвен возвращался "домой". Впрочем, сложно сказать, было ли у него теперь это "домой". Родной Наарлок был теперь далеко - да и поместье Лейт понесло серьезные повреждения в ходе атаки сил Хаоса.
"Удар Милосердия" был ближе, но знает ли даже сам Лейт - привык он к этому кораблю, пронизанному скрипами и шорохами за последние годы, или все же нет? В любом случае, текущий "штаб" Вольного Торговца был в отеле "Звездная Линия", что в некотором роде совмещало чуждость корабля с комфортом далекого дома.
...И первым, что заметил Айвен по возвращению - в отеле было спокойно. Не было ни следов взрывов, ни тел погибших. Уже хотя бы это обнадеживало.
Пора было пересчитать Команду. Вальдемар должен был быть здесь, под наблюдением мед-сервитора. И он был здесь. Были здесь и Клодиус с Кройцем...
...и второго из них Айвен встретил уже в главном холле отведенного во владения Вольного Торговца корпуса. Миссионер сидел в кресле напротив панорамного окна и смотрел в Пустоту. Видок у него был грустный, а на лбу красовалась недозатертая лечебной мазью кривая царапина. При виде взошедшего на этаж Капитана Кройц встрепенулся и поспешил навстречу. Как ждал. А может и правда ждал.
- Лорд Лейт-Донован... у меня благие и скверные вести...
Лютер вздохнул и, спрятав руки в рукавах рясы, опустил взгляд.
Айвен даже почти не удивился. Мир так устроен, что в нем редко что-то хорошее бывает без примеси гроксового дерьма.
- Зверь, проводи пленника в какое-нибудь укромное место и глаз не спускай. - Когда боец забрал Джарра, Вольный Торговец продолжил. - Себастиан Мартеллус, представляю вам моего Миссионера, Лютера Кройца. Уверен, позже вам найдется о чем побеседовать. Шеф, проводи пока нашего гостя в мою каюту... комнату и найди Клодиуса, пусть проверит его ID.
- Приятно познакомиться, уважаемый Кройц. - Мартеллус сложил руки в знамение аквилы.
— Пойдем-пойдем, еще назнакомишься. Если не врешь. - буркнул Шеф, пока еще не хватаясь за воротник торгаша, но уже примериваясь.
- И, да... Прежде всего, покажите , где здесь можно помыть руки...
Лютер, если и удивился компании Вольного Торговца, то виду не подал. Вежливо поклонился гостю, осенил его аквиллой и так же вежливо подождал, пока Себастиана не уведут.
Наконец, они остались одни. Пустой просторный холл с несколькими столиками и креслами, и большое стекло с видом на Пустоту - во всю стену. Огни пролетающих кораблей, шпили Центрального Бастиона Порт-Вандера. Всегда рядом, всегда напоминает о власти и законе. Миссионер был рад оставить все это за спиной. Хотя бы на время доклада.
- Я начну с благого. Убийца исповедался и нам ясно теперь, где искать человека, знающего путь к тайному логову пиратов Яростной Смерти. 14-й док. Пилот шаттла. Длинный Дон Джонсон. Так он назвал того, кто приведет нас к цели. Я абсолютно уверен, что он не лгал.
Лютер сглотнул и перешел к самой тяжелой части.
- Скверная же весть состоит в том, что Дэрг... так назвался убийца. Он... он мертв. Убит нашим могучим Эксплоратором при попытке к бегству. Впрочем, это едино моя вина, Айвен, это я недооценил Дэрга, повел его на исповедь без кандалов и без охраны. Давать себя пытать он не хотел, а в том, что не сломается на пытках - уверен едино не был. Потому... исповедовавшись и рассказав все, что знал, убийца-Дэрг предпринял попытку сбежать... вероятно, с одной лишь целью - пасть в бою. Так оно и... случилось. Хотя быть может, он пытался предупредить своего господина, а исповедь была нужна его измучанной блужданиями во тьме душе...
Было видно, что священника давит что-то изнутри, слова его путались, вздохи прерывали речь тем чаще чем ближе к концу она подходила. Замолчав, Лютер и вовсе расстроился и даже прикусил губу. Задумчивый взгляд все же увел хозяина в сторону, к окну - смотреть в Пустоту. Ту самую, что так хотел увидеть с настоящего мостика настоящего корабля Дэрг...
Улыбка Айвена, возникшая к середине первой части рассказа Лютера с началом второй начала размываться, и к концу превратилась в хмурый оскал. Он приложил палец к уху...
- Ганс, в холл. Быстро... - Потом мысли его дернулись назад и застыли на одной из фраз миссионера. - Куда повел на исповедь?
— Капитан? — Ганс, придя на зов, "разделил лицо", и вытянулся в струнку.
- Я отдал приказ стеречь преступника. Теперь он мертв. Что произошло?
— Мы сопровождали преступника для допроса на корабль. После того, как, слова оказались неэффективны святой отец повел его на исповедь. Я... не был достаточно расторопен, чтобы предотвратить побег. Готов понести заслуженное наказание
- Я, я сам виноват. Я недооценил. Он выглядел полностью отрешенным, смирившимся с участью.
Вклинился Лютер, от волнения проглатывая слова. Гневающийся Айвен был достаточно страшен сам по себе, а Айвен же демонстративно отчитывающий невинного подчиненного при живом и присутствующем виновнике - был страшен вдвойне.
- Охрана сделала все, что могла. Мы загнали его. В итоге он, он вынужден был налететь на Эксплоратора... Живым, увы, взять его не вышло...
- Понесешь. - Ответил Айвен бойцу, полностью игнорируя потеющего рядом священника. - Как произошел побег?
— Через вентиляционную систему. Она... достаточно запутана. Я немедленно объявил тревогу, но.. мастер Клодиус успел раньше.
- Ганс, сколько времени заняла исповедь? Когда миссионер Кройц позвал вас на помощь?
— Минут.. семь-восемь. Меньше десяти. Пожалуй.
Выслушав отчет Ганса, Айвен нахмурился. Сложно было представить, что Лютер проявил подобную беспечность. Сложно было представить, как лежавший в коме человек оглушает опытнейшего бойца и скрывается в вентиляции до того, как к оглушенному возвращается сознание. Сложно было представить, что профессиональный убийца не завершил дело - напротив, логичней всего с его стороны было убить Лютера, что дало бы достаточно времени для побега. И искать не пришлось бы... В еретике проснулась вера, а в киллере - человеколюбие?
- Пять нарядов вне очереди. Пока. Свободен. - Наказание было мягким для такого проступка, Айвен понимал это. И Ганс тоже. Но людей было мало слишком мало, чтобы сажать под гауптвахту или наказывать палками каждого провинившегося. Правда, провести беседу с бойцами все-таки придется. Потом. Уже потом.
А сейчас - Лютер. И с ним хотелось поговорить наедине. Дождавшись, пока Ганс уйдет, Вольный Торговец посмотрел на своего Миссионера. И вернулся к предыдущему вопросу, ответа на который не получил. " Куда повел на исповедь?" Это вообще в рамки не укладывалось. Никак пока.
- Лютер, в последний раз, когда я видел убийцу, он был здесь, и в коме. Надежно прикован в надежном месте. Как он очнулся? Почему вы его потащили на корабль, вместо того, чтобы допросить здесь?
- Император даровал нам чудо...
Отчего-то смущенно пробормотал священник, избегая прямого взгляда глаз Вольного Торговца. Если бы руки Лютера не были скрыты рукавами ряс, могло возникнуть ощущение, что они трясутся.
- Мне удалось излечить убийцу, пробудить его из комы, наш искусный Клодиус мне в том помог, нам, нам удалось вернуть к жизни того, кто прервал нить предназначения.
Неловко нащупанный пафос словно придал Миссионеру сил. Он продолжил уже более уверенным голосом:
- Дэрг, однако, был еще слишком слаб чтобы применять к нему... силовое воздействие. Мы с Клодиусом посоветовались и решили начать допрос с простого разговора. Который, правда, оказался совсем не прост.
Лютер вздохнул и нервно пожал плечами.
- Этот лидер Яростной Смерти, он, он... готовит целую армию вольнодумцев! И каких! Если в каждом рядовом пирате есть хоть крупица того живого разума, что была в Дэрге - то нам противостоит серьезная сила. Дэрг не сдавался ни в каких спорах и даже пытался переубедить нас с Клодиусом. Он оказался очень... широких взглядов человеком. Разговор наш дошел до определения пределов такого понятия как свобода, и тогда мне пришла в голову мысль показать упрямцу наш корабль - как символ свободы, разумеется. В конце концов ему пришлось дать загнать себя в тупик, но он все равно остался слишком гибким для того, чтобы сломаться. Я сожалею, но даже в моем арсенале не нашлось достаточно аргументов, чтобы показать пирату всю глубину греховности его деяний. Вероятно, я не слишком усерден в своих молитвах... Однако, прошу простить это отступление. В конце нашей беседы Эксплоратор счел, что допрашиваемый уже достаточно окреп для, для более интенсивного допроса. Увы, сколь бы не ценил я чудо Господне, но иного выхода не оставалось. Со всей серьезностью мы подошли к так и не свершившимся... пыткам. Вероятно, наш настрой передался и Дэргу. Поняв, что ни переспорить нас ни сохранить молчание он не сможет - он поведал мне то, что знал, а после бежал. Попытался бежать.
Так скомканно Лютер закончил свой рассказ.
Айвен, насупившись, слушал Лютера. С одной стороны, не доверять Кройцу оснований у него не было. С другой, история с пророчеством, которое было послано Лютеру и о котором тот умолчал, была достаточно свежа в памяти. Учитывая, что случилась она вчера.
- Лютер, еретиков не приводят в храм Императора, с ними говорят на языке огнеметов и лазганов. Потому что они еретики, и спасать их души нет смысла. Потому что их жизнь опасна для верных Императору. И потому что в храме Императора оказавшись, они могут лишь осквернить его.
Лейт-Донован говорил уверенно - картина раздираемой войсками Хаоса планеты, его родной планеты стояла у него перед глазами. Нет пощады! Нет прощенья! И как же все это сложно сочеталось с тем, чем ему приходилось заниматься сейчас. Тяжело вздохнув, он продолжил.
- Вы не смогли завербовать его. Из-за вас он погиб, хотя нужен был мне живым. Хотя бы ценную информацию сообщил... которую еще надо проверять. Если он не сломался, то был вполне в состоянии изобразить раскаяние. И то, что он его изображал, доказывает его побег. Хотя... - Он взглянул прямо в глаза миссионеру. - ...почему он оставил тебя в живых? Он профессиональный убийца, ему нужно было время и не нужна тревога. Почему, Лютер?
На этот раз Миссионер с неожиданной твердостью выдержал взгляд своего Капитана. Тот мог бы заметить в глубине голубых глаз священника и отблески раздражения, смешанного с гордыней - нелестные оттенки, живущие, однако, в каждом.
Когда Айвен начал рассуждать о том, как должно поступать с еретиками, Миссионер сильно удивился. Конечно, он знал границы ереси и вольнодумия, знал он и то, чем отличается от еретика предатель, с которым уж точно разговор всегда будет короткий. Известно было Кройцу и то, что еретики-то как раз в храмах Господних бывают - в виде раскаявшихся сервиторов, например. И это лучшая по сравнению с пропастью заблуждения участь.
И все же пусть и выбитому из колеи последними событиями, но все же умудренному жизненным опытом священнику хватило терпения смолчать. Айвен юн и уже сильно пострадал от зла Хаоса, и так же научился противостоять ему с оружием в руках. Ему было бы сложно понять, что такие как Дэрг - опасны именно потому, что не пали в лоно Хаоса, а смогли мобилизовать свой ум на альтернативное предприятие, отличное и от веры истинной, и от учений лживых.
- Я лишь сожалею, что не могу сейчас пересказать весь наш разговор, Айвен. Прошу, пойми, этот человек... эти пираты. Яростная Смерть. Они не просто еретики. Они не чтят Хаос(*Миссионер не забыл осенить себя и собеседника аквиллой). Им просто не хватило Слова Божьего, не хватило чего-то в их жизнях, что могло бы повернуть их на свет истинный. Они сродни язычникам. Умным, целеустремленным и знающим цену себе и миру язычникам. Оттого они так опасны. Но и не закрыты для диалога. Мои слова все же нашли в душе Дэрга какой-то отклик, так склонен верить я. Он не имитировал раскаяние, он желал... проверить меня. Испытать - и Полония тоже. Способен ли павший в его глазах образ священнослужителя Имперского Кредо - быть светочем. Возможно, он хотел увидеть результат своими глазами, хотел увидеть исход нашего поединка с Яростной Смертью - в коего он сам верил не слепо, и по итогам нашего разговора в чьей непогрешимости все же несколько усомнился. Вероятно, его побег не был таким уж жестом отчаяния...
Замолчав, Лютер вынул руки из рукавов и развел ими в стороны. Они больше не тряслись.
- Лютер, если бы это были жители примитивных или утраченных миров, лишенные света Императора, я бы понял твои слова о язычниках. Но у них был выбор. И они его сделали. Если они, имея возможность обратного, не поклоняются Императору, не признают его власти, то для меня нет разницы между тем, как называется это – язычество или ересь. Это то, что достойно возмездия. Но я не буду вести религиозные споры с собственным миссионером. - Айвен не был убежден последними словами священника, а спорить с ним в вопросах Имперского Кредо было бессмысленно. Хотя бы потому, что играть надо на своем поле, а не на чужом и по чужим правилам. Лейт-Донован верил в Императора, но разбираться в хитросплетениях учения Экклезиархии не стремился. - Он сбежал, чтобы лично посмотреть, чья правда возьмет? Лютер, я сомневаюсь. Так как ты член моей команды, запомни...
Глубоко вдохнув, Вольный Торговец отдал приказ. Которому, как он надеялся, Лютер последует.
- ...я не хочу, чтобы мой миссионер пытался спасти души всех на нашем пути. Нам предстоит столкновение с этими "язычниками", и жалость или сомнение не должны встать у нас на пути. Мы не будем вести с ними диалог. Мы не будем пытаться вернуть их в лоно Императора. Мы их будем уничтожать. Как бешенных псов. Надеюсь, это понятно?
Айвен с злостью хлопнул кулаком по раскрытой ладони. Миссионеру нужно было объяснить, в чем он допустил ошибку. И сделать это нужно было так, чтобы тот понял. И проникся.
- Я надеюсь, что ты не ошибаешься, Лютер, и убийца не соврал. Из-за твоего желания доказать ему свою правоту я чуть не лишился миссионера и утратил важную разменную монету в играх с местными подонками. Возможно, даже потенциального союзника. Он бы и так сломался под пытками, и незачем было осквернять его присутствием мой корабль. Это уже второй проступок, Кройц, за последние два дня. Первый был вызван недоверием мне, второй излишней уверенностью в себе. Не совершай третьего.
Вольный Торговец прошел мимо миссионера, чуть не задев его плечом. Сейчас его ждали другие дела. А времени было мало – пленного надо было передать властям Флота, но до этого момента необходимо было вызнать все, что возможно... и Лейт-Донован не собирался ждать, пока пленник сам придет к пониманию необходимости покаяния. А собирался ему помочь. Но сперва надо было зайти за оружейным бароном. Или кем он там был, этот Мартеллус.
"Я буду в гостиничной часовне" - хотел было сказать в спину удаляющемуся Капитану Лютер, но смолчал, не смог и не захотел оставлять последнее слово за собой. Оно в любом случае прозвучало бы как оправдание. Лютер действительно допустил ошибку. Только не одну и не две, как посчитал добродушный Айвен, а много больше.
Миссионеру вспомнился затянувший его в пучину под-доков водоворот спонтанного расследования - когда, когда он мог остановиться на секунду и оглянуться назад, на друзей и соратников, что могли бы помочь? Почему не сделал этого тогда, когда это еще можно было сделать, быть может, это оставило бы жизнь Дориану Митчу. Может и нет. Выбор?
Всплыли в памяти образы прокуренного зала, карточного стола, теней варпа, увивающихся вокруг сползающего в бездну отчаяния священника - почему, почему он обратился за помощью к неназываемым силам, в какой момент он вспомнил про уже помогший ему в другом баре легкий путь, когда же он осознанно воззвал к духам Имматериума, торгуя душой? Зачем нужно было крошить бастион веры - быть может, в образовавшиеся тогда прорехи и просочилась жалость к убийце-Дэргу. Может и нет. Выбор?
Встали перед глазами все сказанные Дэргу и полученные от него слова - как жаль, что их не услышать Айвену! Но отчего же именно их сказали друг другу священник и ассассин, и отчего они вообще сели за стол переговоров? Для чего все это было - они с Клодиусом только потеряли время, бесценное в деле поиска и спасения отца Полония время! Быть может, он, Лютер, и правда проявил слишком много жалости к тому, кто уже был потерян? Может и нет. Выбор?
Миссионер повернулся к панорамному окну в Пустоту и какое-то время молча рассматривал далекие точки звезд, тонкие шпили строений Порта и огни швартующихся и отчаливающих кораблей.
До последних лет жизнь его была проста и незамысловата. Детство и юность, проведенные в безопасности храмовых комплексов Фенксворлда, где никто не угрожал расправой, лишь несложным из-за косности проверяющего экзаменом. Взрослая жизнь в гарнизонном полку - и там все было более чем стабильно, ведь зеленокожая напасть случалась лишь время от времени, да и то, не было более ясной и понятной угрозы. Нет, Лютер Кройц жил, видя вокруг себя лишь благие стороны Имперского общества, лишь прямой и мягкий свет Императора, жил, не ведая мук выбора - до тех пор, пока не поступил на службу Номаду Доновану. И вот, теперь он живет во времена выборов, моральных и духовных. Но можно ли сказать на его собственном примере, что те из последователей Яростной Смерти, что пострадали от Империума, от тех гнилых его представителей, что не имеют прав называться лидерами человечества и все же самозванно ими являются - можно ли сказать, что такие прожившие в одной лишь тьме люди - сделали свой выбор?
Они не видели благости порядка. Не ведали счастья служения. Не внимали словам мудрости и воодушевления.
Они жили лишь горем. Дышали нищетой и смертью. Слышали слова озлобления и праведного гнева.
Они - как и Лютер Кройц - не делали выбор, потому что выбор, это то, что делается между двумя равнозначными и равноосознанными понятиями. Проживший в целом безбедную и спокойную жизнь, и лишь по неблагоразумию и халатности пастыря своего внезапно поддавшийся Хаосу - тот еретик есть, но и для него открыты покаяние и сервиторизация. Изначально же блуждавший в тенях дна Имперского общества и света не знавший - кто он, как не язычник?
Лютер тяжело вздохнул и решительным шагом направился туда, куда вот уже долгое время, с самого начала поисков Полония, хотел попасть. В святое место, в обитель Императора. В часовню при гостинице.
Он шел по длинному гулкому коридору, кляня себя за рассеянность и расслабленность. Айвен все равно был прав - они идут в бой, а не на теологический семинар, пираты будут настроены убивать, а не обращать в свою недоверу, соратники будут видеть во врагах мишени, а не заблудшие души. Время против долгой миссионерской деятельности - миссия Императора против мягкотелости и нерешительности. Каждое сомнение, что только что посетило сердце Лютера - грозит новыми и новыми ошибками, и рано или поздно - грехом непреуспевания.
Он слишком долго пытался ускользнуть от вопроса, поставленного суровой судьбой ребром. От выбора.
Что для него Миссия - воля Императора, которую должно исполнить прямо, быстро и эффективно, или шанс самому встать на пъедестал пророка и окружить божественную суть шелухой собственных домыслов?
Почему он не может просто найти Максимуса Полония?
Почему путь к цели столь извилист и тернист?
Молитва очистит, в ней для того есть все слова.
Только откуда этот гадкий шепот внутри головы, твердящий, что легче не станет...
Лютер вошел под своды башенки-часовни, выступающей из крыши гостиницы, опустился на колени перед алтарем и забылся в священном действе. Для того, чтобы заставить шепот утихнуть, ничего лучше сейчас он сделать не мог.