- Император пощадил тебя, человек с тёмным прошлым. Тебе дарована жизнь. Кивни мне, если хочешь прожить её, и я скажу, как оправдать доверие Господа нашего.
Лютер вернулся к восприятию обычного мира, когда операция уже была закончена. Металлические скобы и шунты, закреплявшие результат, блестели на выбритой голове. Дыхание человека выровнялось.
Секунда. Другая. Третья...
Рывок только что безжизненного тела был слишком неожиданным, чтобы выдержали петли, которыми удерживались, больше для проформы, руки валявшегося при смерти убийцы. Сейчас же яростный взгляд его говорил о том, что присутствующим в комнате лучше не вставать у него на пути...
Руки Лютера молниеносно рванулись к плечам дернувшегося на него пациента, словно не терпел священник такого поведения - будто бы и не убийца закоренелый лежал перед ним, а больной капризный ребенок. Рывок убийцы натолкнулся на стену строгости - и возвращенный из-за грани человек упал обратно на подушку.
- Целая армия там снаружи ждет того, чтобы ты дал им повод себя убить. Император доверил мне сберечь твою жизнь, Император! Не смей оскорблять Его милосердие!
Звонкая пощечина Миссионера заставила голову убийцы дернуться.
- Ты все еще что-то значишь для Него!
Лютер выпрямился и отошел от кровати на шаг, но жгущий взгляд его был призван заменить сталь хватки.
Мускулы безымянного убийцы дрогнули, пытаясь повторить попытку побега - но было уже поздно. Мимолетный момент, в течении которого у него еще был шанс, утек - шагнув к кровати, угрюмый наарлокский боец ударил шустряка прикладом в живот. После чего, удерживая пленника на прицеле, позвал других из-за двери.
Лютер пребывал в негодовании. Нет, оно не рвалось наружу, оставаясь в рамках тела священника, разве что глаза его пылали огнем праведного воздаяния.
Излеченный убийца Дориана посмел сопротивляться своим спасителям! Посмел нарушить красоту чуда Его милосердия своим актом безумной агрессии! Посмел оскорблять волю Императора! Он заслуживал урока... только для этого понадобится хотя бы зеркало. Он должен видеть свой лик.
- Я скоро. Поговори с ним, Клодиус.
Миссионер рубанул воздух рукой и стремительно вышел из комнаты.
После успешного пресечения попытки к бегству убийцы, Клодиус молча подошел к нему. Техножрец выглядел спокойным как никогда, даже скорее абсолютно непроницаемым. Постороннему, если бы он все это время смотрел только на Эксплоратора - могло бы показаться, что ничего не произошло на самом деле: мимолетный мираж, оптический обман, не более. Потому что как иначе можно оставаться спокойным после того как человек, которого ты казалось бы спас своими руками - попытался сбежать, да и убил бы своих спасителей, будь у него такая возможность?
- Насколько мне известно: в человеческом сообществе считается дурным тоном наносить вред тем, кто спас твою жизнь. Пару часов назад ты был не более чем живым трупом. Огонь разума покинул твои глаза точно также как в окнах гаснет свет по ночам. Тот факт, что ты сейчас способен на хоть какие-то действия является чудом. Именно чудом. Что приводит нас к первому вопросу: зачем? И ко второму: почему ты, не сказав ни единого слова благодарности и совершив эту во многом бессмысленную попытку сбежать, опредленно не почувствовал при этом ровным счетом ничего: ни сожаления ни стыда из-за своих поступков?
Человек, лежавший на кровати под прицелами лазганов охраны, покрутил головой, осматривая обстановку и наверняка ища пути к бегству. Поняв, что выход из этой комнатушки один, и тот прегражден вооруженными противниками, он замер и поднял глаза на Клодиуса:
— Я не думаю, что вы лечили меня просто, чтобы сказать спасибо за ту заварушку.
Хриплый, безжизненный голос. Такими вырастают лучшие "цветы" под-доков?
- Однако, тем не менее ты жив только благодаря нам. Более того, тебя спасла не "бездушная шестеренка", выражаясь вашим языком. Отнюдь, тебя спас человек, близкий к Императору нашему. И это значит, что ты выжил не просто нашей милостью, но милостью Его. Разве это не повод радоваться для такого как ты? По крайней мере насколько мне известно - такие как ты очень ценят свою жизнь. Более того, теперь ты знаешь наверняка: Он есть. И то, что ты здесь - прямое тому доказательство.
— Я что-то сомневаюсь, чтобы Он снизошел к такому ублюдку, как я. Сейчас - в особенности. Зашить меня вы зашили, но что теперь? Давай, расскажи мне про милость Машинного Бога. Стволы, в меня нацеленные, ее особенно хорошо олицетворяют.
- Это все потому что в тебя поверил ровно один человек. И ты успел предать его надежды и его самого в течении первых же секунд своего пробуждения. Пожалуй надо будет выслать данные об этом случае, они могут оказаться бесценными в изучении человеческой природы.
Все это высказывалось механикусом все тем же монотонным голосом, лишенным любого подобия эмоций:
- Это меня даже поражает. И заставляет задумываться над человеческой природой. Но как ты можешь догадаться, мы здесь не для изучения человеческой природы. Хотя это и очень увлекательная тема. И прежде чем мы начнем, ещё один вопрос: готов ли ты сотрудничать?
Миссионер вернулся как раз вовремя, чтобы услышать спокойный вопрос убийцы:
— А у меня есть выбор?
В руках Лютера покоился какой-то овальный предмет, скрытый тканью(полотенце из уборной одного из ближайших номеров). Священник, с лица которого все еще не спало раздражение, был готов сдернуть завесу, но придержал напряженную руку. Посмотрел на тех-жреца, взглядом давая ему понять, чтобы он закончил свою фразу.
Увидев Лютера, Клодиус быстро кивнул головой, давая знать, что намек понят, после чего вновь посмотрел на убийцу:
- Безусловно. Ты например можешь умереть. Откусить себе язык, возможно попытаться в очередной тщетной попытке сбежать, и быть может, даже убить кого-нибудь по пути. У тебя может оказаться сокрытой ампула с ядом, которую ты сейчас проглотишь и не оставишь мне выбора кроме как попытаться спасти твою жизнь ещё раз. Также ты можешь просто сопротивляться и тем самым вынудить меня действовать не только путем разговоров. У тебя есть множество возможностей на самом деле.
И все тот же безэмоциональный голос. Порою удивительно, насколько эмоционально недоразвиты могут быть тех-жрецы, хотя в этот раз могло показаться, что в последней фразе голос Клодиуса почти неуловимо изменил тон. Клодиус явно хотел сказать своей фразой ещё что-то, и это “что-то” явно было связано с возвращением миссионера, как будто одна из этих “возможностей” очень тесно связана с последними произошедшими событиями.
- А теперь посмотри сюда, негодяй.
После этих слов Лютер рванул руку в сторону, и полотенце обнажило... зеркало. Простое овальное зеркало, раздобытое Миссионером в ближайшем зале. Из отражения на убийцу смотрел бледный человек, покрытый шрамами и с заметными следами недавно проведенной операции.
- Вот до чего довели тебя твои возможности, вот, что ты выбрал. Смотри внимательно. В этом отражении тот, кто позволил использовать своё тело во вред. И кто поплатился за это всем.
Голос священника дрожал от напряжения.
- Видишь ли ты себя, отвечай!
Металлические скобы на лбу... напугали убийцу до полусмерти. Едва не вывернувшись из привязи, он заорал "АААА!!! ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОЕЙ ГОЛОВОЙ, УРОДЫ?!"
- Мы провели операцию на мозг. - невозмутимо откликнулся Клодиус.
- И спасли тебя от смерти... по велению Императора. - закончил Лютер и приблизился к кровати чтобы передать зеркало убийце... Того, однако, трясло так, что солдатам пришлось прижать дергающееся тело с двух сторон к кровати. Что вышло им боком буквально через секунду, когда "пациента" стошнило.
Лютер отстранился, и спокойным но твердым движением поставил зеркало на тумбочку, сбоку от входной двери. Отражение все еще следило за ассассином, но теперь, по крайней мере, не маячило прямо перед его глазами.
Подождав, пока парень не успокоится, священник спокойно сказал:
- Ты был мертв. Сейчас ты жив. Подумай над этим. И скажи, что нравится тебе больше? И кого ты должен хвалить за эти драгоценные секунды, а кого - проклинать за века, проведенные в забытье полумглы.
- Я склоняюсь к мнению, что концепция рефлексии над прошлым данному человеку не знакома. - бросил Клодиус. - По моему мнению требуется использовать для переговоров ему известные концепции. Например: "миром правят деньги" или же: "я ни в чем не виноват, виноват клиент". Не обязательно их использовать прямо, главное оперировать ему знакомыми идеями. Все-таки люди никогда не являлись гибкими созданиями по своим возможностям в быстрых изменениях своего морального кодекса.
Дыхание убийцы постепенно вернулось в норму.
— Я не знаю, что вы сделали со мной. Но с этими долгами я разберусь позже. Уж поверьте...
Он замолчал, внимательно смотря на стоящих над ним. Но после давешнего припадка он уже смотрелся не так неприступно
- Если и существует у тебя отныне долг, то только перед Богом-Императором.
Жестко отрезал было Лютер, но быстро показал выставленными перед собой ладонями, что не собирается возвращаться к этой теме. Помолчав и посмотрев задумчиво на механикуса, священник сказал:
- Каких же денег может стоить стремление отнять жизнь, даже если риск - потеря собственной. Скажи нам.
- Каждый рискует потерять жизнь. Слабый - не в состоянии ее защитить. Скажешь, ты не рисковал своей в баре у Шолто?
- Скажешь, ты готов признать себя слабым? Ведь свою жизнь ты защитить не смог.
Лютер парировал, показав, что более чем готов к словесному поединку.
— Я все еще жив. - было дерзким ответом убийцы.
- Явно не из-за своей силы. - отметил на это Клодиус.
— Из-за чего же тогда? И из-за чего тогда вам нужны эти молодчики?
- Концепция человеческого милосердия и филантропии тебе, очевидно, также незнакомы. Действительно невероятно. В таком случаи есть ли вещи, кроме силы и денег, которые ты способен ценить?
- Иначе говоря, веришь ли ты в Императора? - Лютер сложил руки в рукава рясы и прислушался к тому, что собирался ответить убийца.
После этой фразы Клодиус заметно приподнял бровь и с выражением легкого удивления бросил взгляд на Лютера, он явно подразумевал не совсем это. Похожее, но тем не менее неуловимо другое, хотя возможно для Лютера идентичное - все-таки техножрецы никогда не были очень ярыми слугами Императора, хотя, безусловно, верными. Однако Клодиус решил воздержаться от комментариев, что бы не вступать в словесный поединок прямо перед Дэргом, не говоря уж о том, что Клодиус слишком уважал Лютера, что бы поднять эту тему сейчас.
Убийца оскалился, ощерив заостренные зубы:
— Я видел слишком много лживых жрецов, творивших зло во имя Его. Я видел слишком много безумцев, оправдывавших себя именем Его. Я видел извращенцев и богачей, убийц и воров, и все они всегда вспоминали Императора в нужный момент. Быть может, где-то далеко Он творит праведные дела - но на моих руках слишком много крови лжецов, что мнили себя слугами Его, чтобы я верил в руку Его здесь и сейчас.
- И следуя твоей логике дальше - это означает, что это абсолютно нормально: быть антропоморфным существом, убивающим за деньги, и которому не знакомы понятия морали, совести, ценности человеческой жизни, филантропии, милосердия и, я подозреваю, что на этом список не заканчивается. Я не буду делать далеко-идущих выводов и потом остановлюсь на этом. Вернемся к вопросу: есть ли что-то, что ты ценишь кроме силы и денег? Я хочу удостоверится в том, что ты не просто антропоморфное существо, в силу случайности наделенное разумом, подобным человеческому.
Лютер мрачно смотрел на спасенного чудом человека, медля с ответом. Миссионер не мог поверить в то, что Император мог ошибиться. Убийца оказался худшим образчиком самого что ни на есть скамья, неблагодарным богохульником и дерзким наглецом. Неужели...?! Неужели в том и состоял наказ Императора? Попытаться донести свет даже до такого... человека? И что значит “попытаться”? Неудачная попытка не оправдывает неудачу, если смириться с ней. А мириться с неудачами не есть благо, так учило Имперское Кредо... и Лютер видел сейчас, насколько право оно. Слишком легко было бы отказаться от очередного инакомыслящего - так делали всюду в Империуме, и сам Лютер до недавних пор даже не задумывался над человеческими потерями человечества, понимая, что во имя спасения от пожара ереси миллиардов, бросить в очистительный огонь тысячи невинных - нормально. Но если этим займутся все, если каждый носитель слова Его выберет яркий и проторенный путь, если даже Миссионеры начнут говорить: “его не переубедить”...
Раньше и сам Лютер бы сказал: “он твой, Клодиус, ибо меня и Господа он слушать не возжелал”, после чего бы самоустранился и забыл бы про еще одного грешника, коих так много в стане людей. Вероятно, будь здесь и сейчас Айвен - он бы не мешкая приказал перейти к третьей степени допроса, да добавил бы наверно холодно: “и с пристрастием, времени у нас нет”. И был бы прав. Как правы те Инквизиторы, что сжигают тысячи и спасают миллиарды. Но их нет здесь и сейчас, и Вольный Торговец отсутствует, а значит он доверяет Лютеру, а значит, и сам Император ему доверяет.
Слишком легко смять ту оболочку, дух внутри которой порой может сотворить чудо. И если чудо не милосердия, так усердия. Как знать, какую роль может сослужить Императору и человечеству даже этот грешник... если раскается. Вот и Лютер сейчас смотрел на его полные вызова глаза и думал. Если бы Император хотел знаний для своих слуг - он бы задержал Айвена всего на полчаса подольше, и дал бы ему решать, что станет со скамом. Но он выбрал Лютера и Клодиуса.
Наконец, священник вздохнул и показал пленнику свою руку, пальцы которой были забрызганы кровью, протекшейся во время операции. Потом указал на пальцы Клодиуса, так же еще бордовые.
- Я не имею интереса к лживым жрецам - они есть в каждом... и не заслуживают ничего кроме презрения. Однако, вот другая кровь. Твоя. Это больная-больная кровь, она комком сложившись от удара - убивала твой мозг. Которому уже ничего не угрожает. Пока что не угрожает. Потому что каждый миг я и мой коллега взираем на тебя и ищем в тебе крупицы человечности и праведности, хоть что-то, что могло бы показать нам причину милости Божьей. Ведь за что-то помимо моих молитв Он сохранил тебе жизнь. Не давай нам повода усомниться в Его решении и исправить его. А пока что мы к этому близки. Ты можешь казаться самому себе сильным в словах бравады, но на деле ты кинутый всеми своими хозяевами и клиентами, беззащитный человек, которому не на что уповать, кроме как на веру в милость Императора. Я ли не прав? Скажи мне. Что отделяет тебя, слабого после операции, от улицы, где тебя сожрут с потрохами все те, кого ты пытался стравить в том баре.
Солдаты было, услышав слова убийцы, напряглись, приподнимая оружие, но приостановились, когда заговорил священник.
А убийца, помедлив, ответил:
— Ты хочешь знать, что я ценю, жрец Машинного бога. Я ценю правду. Когда желающий получить чужое не прикрывается пустыми словами и чужими именами. Вы делаете вид, что сделали мне подарок. Скажите прямо - вам нужны мои руки или мои слова. Или отпустите, если не нужно ни то, ни другое. Слаб я или нет - уповаю я исключительно на себя. И выживу ли теперь на улице - так там и будет видно.
Клодиус сделал шаг к убийце, кажется пришла пора повести диалог в нужное им русло. Однако прежде чем это сделать, Клодиус решил для начала проверить убийцу - посмотреть на его реакцию и на его ответы на вопросы, напрямую к делу не относящиеся, однако которые не будут подталкивать к диалогу на философские темы, простые вопросы, на которые сможет ответить каждый, причем быстро. Но для начала нужен переход. Мостик от их предыдущего разговора к нынешнему. И Клодиус уже знал как начать.
- Правда. Что же. Правда заключается в том, что мы спасли твою жизнь. Более того, мой коллега это сделал исключительно потому что поверил в то, что ты являешься не самым дурным человеком и тебя ещё можно спасти милостью Его. Это его мотивы. Я не собираюсь отрицать своих, они не связаны с данными вещами. Однако они связаны с тем чудом, из-за которого ты жив. И не пытайся делать вид будто все знаешь и способен понять человеческую натуру с такой легкостью. Впрочем это не значит, что меня двигают такие же мотивы. Я хочу узнать кое-что из того, что знаешь ты. Если ты так ценишь правду, то начнем с простого: Как тебя зовут?
— Дэрг.
-Ты так своим нанимателям представляешься? "Дэрг"?
- Да.
Клодиус один раз моргнул, его слегка удивил тот факт, что это имя является по большему счету всем, чем этот человек является. Ни фамилии, ни прозвища, ничего. Просто “Дэрг”. Моргнув, техножрец продолжил:
-Хорошо. Ты родился здесь, в Порт-Вандере? Если да, то где конкретно?
Тут приподнял бровь уже убийца.
— Не здесь. На другой станции.
- Ясно. Следовательно сюда ты попал в целях заработка. Семья есть?
— Зачем?
- Я хочу знать, можно ли тебе доверять. Или ты предполагаешь на основании имеющихся у тебя данных, что мы, получив ответ, что у тебя наличествует, например, больная мать, последующим действием щелкнем пальцами, после чего целый отряд таких же как ты пойдет искать её по сектору, имея наводку, что она "не на этой станции" и все? В таком случаи твои выводы ложны и не имеют под собой основании. Так что отвечай на вопрос.
— ...Нет. Зачем мне семья?
- Хорошо. Ну и пожалуй последний вопрос, прежде чем мы перейдем к причинам, по которым я ищу твоего сотрудничества. Тебя готовили, или, может, ты сам готовился стать убийцей примерно с какого возраста?
— На нижних палубах не считаешь лет. Вырастаешь с оружием в руках, или не выживаешь вообще. У вас, надо полагать, все иначе.
- Возможно. Однако тем не менее ты стал убийцей, а не солдатом или энфорсером. Соответственно что-то у тебя было иначе. Не все на нижних палубах вырастают в киллеров.
— Не все. Многие умирают в детстве. Многие живут десяток-другой лет, не видя ничего кроме машины, к которой прикованы. Пробой корпуса, шестерни, разряды - смертей много. Жизни, настоящей жизни - мало.
Лютер молча наблюдал за допросом, ведомым Эксплоратором. Миссионер был расстроен и озадачен волевым (или все же бравурно-показным?) поведением Дэрга.
Действительно ли он так бесстрашен, нагл и самоуверен, каким хочет казаться? Правда ли ему нечего терять? Даже жизнь, с таким трудом возвращенную в тело, он словно практически и не ценит, над священным таинством - почти что смеется... Или все это напускное, ведь ужас, настоящий ужас был в глазах его, отраженных в зеркале...
Стоит ли внимания Его эта жизнь? Эта душа? Есть ли в ней хоть что-то стоящее, честное, настоящее - когда единственное, что знал о нем Лютер было грехом. Стоит ли эта жизнь - чуда? Редкого, удивительного, чуда, благословения Его руки? Достоен ли этот человек второго шанса?
Быть может, если найти даже в таком образчике - Человека, того, в чьих жилах течет кровь первооткрывателей, исследователей, покорителей - то тогда Император останется доволен?
Мы слишком привыкли видеть по ту сторону прицела врагов, слишком привыкли называть ими всех, кто противостоит нам... Да, Наарлок-Терциус изменил Миссионера. И вот ныне это видение, этот зов... невозможно чудо милосердия для врага, значит, не враг перед ними сейчас, не враг.
Парень выглядел простым и не очень образованным, по словам, по рваной манере речи, но интонациям - настоящее дитя под-доков, никогда не ведавшее ничего кроме теней и насилия. Слепой инструмент в чьих-то руках? Скорее всего. И тем не менее смышленый, а значит тот, кто манипулирует им - делает это используя что-то очень для Дэрга привлекательное... и вряд ли это деньги. Это что-то, ради чего он готов закрыть глаза на факт эксплуатации.
Человеку недостойно быть используемым. Это в корне отличается от благородного добровольного служения истинно благим целям. В мире скамов, в мире грязи и теней - использование таких вот нелюдей, вот что приводит волю преступных лордов в исполнение.
Человек должен стать человеком.
Лютер твердо кивнул, давая понять Императору, что понял его.
- А то, что подкосило тебя вчера, то, что бросило тебя в кровь и забвение - это жизнь?
Голос долго молчавшего священника оказался не таким сердитым каким ожидался. Твердость, интерес, сожаление. Искра.
Усмешка на бледном лице, впалые глаза буравят дознавателей.
— Жизнь. В жизни не уйти от неудач. Но это лучше прозябания в забытой всеми дыре. Даже тот мальчишка, что умер от моей руки - пожил, похоже. Выбрался из своей норы, увидел клочок мира. Расплатился, впрочем, самой жизнью.
Лютер, не меняясь в лице, повернулся к Клодиусу и прошептал:
- Мне кажется, он старательно бравирует, впрочем, основа для этой бравады у него неплохая. Надо как-то выбить её, ведь он совсем не знает ничего кроме грязи и крови. Надо как-то показать ему другой, не состоящий из насилия, мир. Думаю, это заставит его задуматься. Было бы у нас побольше времени...
Священник знал, что Эксплоратор может различить даже очень тихий звук, так что можно было не беспокоиться того, что их разговор подслушают.
Клодиус едва заметно кивнул, после чего развернулся к убийце, внимательно изучая его взглядом. Как он двигается. Как он говорит. Что делали его глаза когда он отвечал на одни вопросы, как приподнял бровь, отвечая на другие. Едва заметные жесты, стоны и движения души которыя являются отражением движений тела. Где-то там есть ключ... Вот только... Вот только Клодиус его не видел. Заглянув в мир плоти из мира стали стеклянные глаза видели только кровь, нервы и сухожилия, не видя процессов, за ними сокрытми. Он слышал звуки - но не различал в них песен. Он видел огни, и не узнавал в них звезд и это его нервировало. Казалось бы несколько минут назад он говорил о самых разных вещах, думая будто понимает его. Говорил так - как будто знал его с пеленок, однако на самом деле за всем этим скрывалась отвратительная правда: он не понял в этом человеке ровным счетом ничего. По крайней мере он не мог из этого сделать логичных выводов и сейчас мог полагаться только на неясные предчувствия, впечатления и интуицию. И все это в сумме означало: “Что-то здесь явно не так”. Однако не видя ничего другого, Клодиусу оставалось только следовать уже начатой линией поведения:
- И ты считаешь что это правильно? Ты думаешь, что жить полагаясь на свои инстинкты, право сильного и собственный ум - является разумным и логичным способом существования? Подчеркиваю, существования, не жизни. Сумев возвысится над пределами мира, который ты так презираешь и ненавидишь, ты не нашел ничего лучше, кроме как спуститься в самые глубины своего отвращения, потому что с этим ты просто справляешься лучше всего. В таком случае вопрос: раз у тебя были деньги, что бы покинуть свою станцию, значит у тебя были деньги для того что бы начать куда лучшую жизнь, в которой бы не было ни насилия, ни убийств, ни нижних палуб. Почему не пошел по нему?
Кройц и Клодиус стояли над Дэргом, пытаясь понять, что же заставит сломаться и признать свою ничтожность этого наглого ублюдка...
...а где-то там, далеко, некто слушал принесенные ему новости.
— В "Грязном рейдере". Вчера.
— Да. По слухам, начали люди Маски.
— Дэрг..., — по комнате поплыл горький аромат лхо.
— Один из людей Шолто видел, как его поймали.. — рассказывавший выругался на трюмном арго.
Тлеющий огонек полз по бумаге. Струйка дыма вилась в воздухе.
Вдавив лхостик в синтепласт стола, слушавший приступил к делу. Нужно было скорректировать планы...
... А в богато обставленном номере гостиницы, безжалостно использованном, как допросная, лежавший на кровати человек отвечал:
— Ты жрец машины. Говорят, вам не нужны деньги, чтобы путешествовать, ведь Омниссия владеет тысячами кораблей. Говорят, что перед вами множество дорог... Говорят разное. Не деньги дали мне путь на эту станцию, и даже будь они у меня - вряд ли кто бы честно пустил такого как я на корабль. Я - то дерьмо, о котором не хотят говорить ваши замечательные пророки, обещая процветание. Я - то дерьмо, которое не вписывается в схемы вашей Машины. Начни лучшую жизнь, стань заурядным, поменяй свободу на безопасность кормушки. Или еще лучше, обменяй свободу на служение тем, кто говорят, что их воля - воля Его.
Ты говоришь много пустых слов, пытаешься понять меня - но в чем твоя настоящая цель? Ты все еще не задал тот вопрос, который тебе по-настоящему важен. Чего ты ждешь?
- Я не знаю, можно ли верить "тому дерьму", которое не вписывается в схемы "Нашей Машины". Тот кто лжет по мелочам, может лгать и по-крупному, хотя это и не гарантия. Я хочу знать, с кем я говорю. Я хочу знать что он говорит. Я хочу знать как он говорит и я хочу знать почему он так говорит. И только узнав это я буду задавать вопросы, в ответе на которые я буду уверен.
Клодиус неотрывно смотрел в глаза Дэрга. Те, кто знал техножреца достаточно хороше могли видеть, что его недавнее смятение от происходящего начало медленно переходить в слабый, пока почти незаметный, но тем не менее вполне реальный гнев. Служитель Омнисии начинал терять терпение.
- Уровень комфорта, который поддерживается на время данного допроса и так гораздо выше стандартного. Так что я ответил на твой вопрос, но старайся так делать реже. Гораздо реже - Металлического стало в голосе гораздо больше чем обычно. Или так только показалось?
Клодиус поднял взгляд на стену и сделал шаг в сторону. После чего продолжил, как будто бы ничего не произошло:
- Шансы есть у всех. И если бы все было так хорошо, то был ли я сам здесь? А если все так плохо, то был бы ты здесь? Двойственность свойственна мирозданию. Итак. Следующий вопрос: Как ты получаешь заказы? Ты лично встречаешься со своими клиентами или же ты получаешь свои заказы через контакта, который является в каком-то смысле твоим менеджером?
— Сейчас я не наемник, если ты об этом.
- Забавно. Я считал, что такие как ты просто так на людей не нападают и их убить не пытаются. Впрочем это также может обозначать, что ты находишься на постоянной службе. В таком случаи у кого? Ты же хотел настоящих вопросов, не так ли?
— Мне кажется, вы о нем слышали. "Яростная смерть".
- Это... страшный... враг.
Вступивший в разговор Лютер старательно подбирал слова, никак, впрочем, не обозначая своего удивления и своих подозрений.
- Никому бы не пожелал такого. Даже тебе, Дэрг. А ты уверен, что он тебе все еще... благодетель?
Было видно, что Дэрг осведомлен о неприятных отношениях команды Coup de Grace со своим "нанимателем".
— Он один из немногих людей, кто не лжет мне о своих целях.
Лютер развел руки в стороны и заметил:
- Думаю, и теперь он не будет лгать. Он просто убьет тебя. Или нет? Ты же не справился с заданием, дал себя поймать, говоришь о нем, вот так просто. На что ты надеешься, убийца? Что он простить “отработанный материал”? Нет, ты же хочешь уйти от ответа, верно? Улететь с Порт-Вандера. Зажить новой жизнью. А сможешь? И жизнью ли будет этот вечный побег?
- Согласно имеющимся на данный момент паттернам поведения - его вполне устраивает концепция: "Выживание - как способ существования". - вставил промежуточный результат своих наблюдений Клодиус.
- Существование не может быть целью жизни, Кло... коллега, это же лишь средство, процесс.
Миссионер обернулся на Эксплоратора с легким удивлением, словно тот сказал что-то не по плану. Да только ведь не было никакого плана у них. Надо было что-то добавить, получалось неловко.
- Месть может. Победа может. Вера может. Свобода.
Лютер перевел задумчивый взгляд на убийцу.
- ...может. Не так ли?
— Я видел мстителей. Они не знают куда идти, когда совершена месть. Победители, наверняка, чаще встречаются в армиях и флоте — но, предполагаю, кончают они так же, если не выберут цель понедоступнее. Вера... возможно, для тебя вера - цель, священник. Мне достаточно того, что верю я сам.
Он помолчал немного, после чего осторожно спросил:
— Говорят, что Вольные Торговцы - самые свободные люди в галактике. Правда ли это?
Лютер вздрогнул и посмотрел на Клодиуса. Ответ для Дэрга, возникший вдруг в голове его, показался столь жестоким, холодным и равнодушным, что губы священника не смогли разомкнуться. Служитель Омниссии, точный, безжалостный к себе и другим, целеустремленный - он сможет сказать, что такое путь сквозь Пустоту, что такое поиск цели, попытка угадать волю Императора, бич варпа, иглы-когти демонов искушения. Пытка властью, ответственность за поколения чужих жизней, неусмиряемые амбиции, сжигаемые в топке двигателей корабля.
Клодиус вернул Лютеру его взгляд. Увидев в нем сомнения, Клодиус решил сам взять слово. Если этот человек так хочет узнать правду, что же, он её получит в полном объеме:
- Свободнее прочих? Да. Самые свободные? Недостаточно данных для ответа. Есть и некоторые в этом сомнения. Однако, если мы будем рассматривать вопрос с точки зрения количества обязанностей по сравнению с количеством собственных решений, при этом не полностью продиктованными жизненной необходимостью - то да. Они пользуются некоторой свободой. Однако, попрошу не делать ложных выводов. У Вольного Торговца есть возможность совершать ошибки, вот только расплачивается он за них куда большим чем своей жизнью. Он имеет право сказать то, что хочет, однако он также будет за это нести и ответственность. Он может полететь туда, где по его мнению он нужен, однако за это он расплатиться вероятными бедствиями в тех местах, где его нет. Право распоряжаться чужими жизнями несет так же ответственность за их потерю. Такова цена свободы - цепи ответственности. В какой-то степени он свободнее тебя. Однако, с другой стороны ты свободнее его в велениях своей души. Ты сидишь здесь. Ты говоришь нам то, что ты хочешь. И за это с тобой ничего не случится. Однако каждое слово Вольного Торговца несет в себе особый смысл. Неправильное слово может означать множество потерь. Вот такова свобода Вольных Торговцев.
— Но тот, кто не хочет отвечать за сделанное - никогда не получит свободы.
Дэрг внимательно выслушал Клодиуса но ответил ему довольно быстро. И перевел не лишенный любопытства взгляд на Лютера, тоже собирающегося что-то сказать.
Свобода. Знать, к чему идешь, видеть свет далеких звезд и стоять под дождем их слез. Чувство великих возможностей. Вероятность триумфального свершения. Награда за труды поднебесные.
Все то, чего лишен грязный исполнитель дна. Лютер почувствовал что-то, похожее на жалость. Не едкую кислоту, размывающую столпы воли, а легкий налет светлой изморози.
- Я не смог бы сказать лучше моего коллеги. Но это нельзя услышать. Это надо увидеть. Хочешь?
Лицо Дэрга вытянулось от удивления. Похоже, такого скам уж точно не ожидал.
— Х-хочу... — он, похоже, справился с собой, и поглядел на охранников, — но, я думаю, кто-то будет против
- На данный момент задача руководства допросов возложена на наши плечи, соответственно мы имеем право выбирать место и время проведения оного.
Сказал ему уверенно Клодиус, а Лютер обратился к охране:
- Вы пойдете же и исполните свой долг в любом месте? Или предпочтете оставить его наедине с нами? Не думаю.
В голосе священника слышалась смесь задора и сарказма.
— Подождите, сэр, мы сейчас свяжемся с Капитаном, — один из охранников вышел из комнаты, сурово глянув на остальных.
Впрочем, через какое-то время вернулся без добрых вестей - как оказалось, связаться с Айвеном не удалось.
- Полагаю, Капитан бы не доверил нам этого допроса, если бы не доверял нам самим, как ты считаешь, ветеран-сержант?
— Мы пойдем с вами. Этот субъект опасен.
Судя по лицу Дэрга, ему комментарий пришелся по вкусу.
- Решено.
Лютер не взглянул на Дэрга, просто вышел вон из комнаты, показывая охране, что можно приступать к подготовке пленника к эскортированию.