Черный.
Развлечение окончилось. Никто и не глянул на Шмека, что покорно мялся у двери, ожидая распоряжений. Ты опять почувствовал его страх - не уловить чего-то важного, не исполнить волю старшего, сплоховать, лохануться. Страх всегда жил в нем, то прячась, то выползая липким ознобом и подгибающимися коленями. Вот в чем была промашка Шмека и основная его проблема в хате. Он боялся. Боялся всех и всего. Боялся быть лучше. Боялся быть хуже. Боялся не угодить и боялся угодить кому не следует. Это не прощается.
Его страх - твоя сила. Легко ломать волю, когда она придавлена страхом.
Раз - и пальцы его послушно разжимаются, а он даже не замечает этого дерганного движения, он занят тем, что незаметно идет к своей шконке и потеет, опасаясь привлечь чье-то внимание и стать объектом развлечения. Но хата пока что наигралась.
Ты чувствуешь пальцы - отчетливо, ярко. Они пульсируют кровью, подрагивают тонкими мускулами. Нервный импульс бежит, послушный твоей воле. Щекочет, раздражая синапсы, выплескивая потенциал действия.
Долгий миг, пока мышцы приходят в движение. Нарастающий звон в ушах.
Набатом стучащий пульс.
Шероховатость синенького клочка бумаги на подушечках пальцев. Легкое порхающее скольжение.
Яркий свет осеннего дня, бьющий в глаза после полумрака камеры.
Запах свежего воздуха - сладкий и пряный после удушающей вони камеры. Запах травы, пыли, ветра, каменных стен, запах твоих волос - каждый оттенок ты ощущаешь удивительно остро и чисто. Это запах свободы.
Ты - здесь. И Хорхой здесь. И Серый. И Белый - неуверенно покачивается, потирает челюсть. Глаза мутноватые, ошарашенные. Но он - здесь.
И голубенький билетик еще планирует на землю, ветер подхватывает его, кружит и уносит в сторону.
Всем.
Черный резко вдохнул, выпрямился, глаза его прояснились, блеснули ясным сознанием. Из пальцев его выпорхнул прямоугольный клочок бумаги, спланировал вниз, закружился, пойманный ветром, прилип на миг к к большому серому булыжнику и помчался дальше.