Сколько прошло времени? Не знаю. Но помню, как начинался этот кошмар. Тогда с нами ещё были немец и бородатый мужик, похожий на какого-то лесника. И Фёдор. Альбина весело улыбалась и зыркала глазками по сторонам, немец что-то спрашивал о картинах и отчаянно йакал, а бородач... ну какой-то невзрачный он был, мало что похож на медведя. Фёдор выражал крайнюю уверенность, а я... я просто не верил. Да и кто в здравом уме поверит в эту ересь? Пильманисты, хреновы! Душу топтал... блядь.
Боже, что я несу!?
Здесь... здесь я хотел разместить изобличительную речь. Разместить, м-мда... Послать тысячу проклятий но голову власти, произнести громкие слова о том, как нагревают руки на Зоне высшие чины. Но да какого хрена? Я уж не говорю о том, что это не пропустит цензура... Мне просто не поверят. Тут даже следы заметать не нужно будет. Просто ткнут в лицо подпись туриста излишне любопытному следователю, а в бюро ему ещё и по голове добавят.
Я понимаю, что экскурсии в Зону Посещения несут определенный риск и могут привести к серьезным травмам или к смерти.
А понимаешь ли ты, кретин, что всё это взаправду? Что это не шутки? Что тут творится реальная херня, что...
Мысли путаются. И я... Не то, всё не то. Они погибли и пропали... Бородач, немец, Фёдор Жердев. Немец был художником. Лопотал что-то об эскизах и картинах. Для Фёдора это просто работа... бородач - хрен его знает. Альбина молодая дурёха, которая хотела острых ощущений. А я... а я немолодой дурак. Какого хрена меня сюда понесло? За сюжетиком? Сходи в сраный турпоход, напиши весёлую статейку? Боже... Нужно успокоиться. Нужно...
А может быть... может быть я сплю? Идёт дождь. Всё не то... не то... да...
Катя, я тебя люблю. Идиот я. Никчёмный, безмозглый, но гордый идиот. Я, я должен был это сделать. Это я должен был прибежать к тебе и упасть на колени. Как тогда, в клубе. Ты позвала и я пришёл. Наплевал на всё, бросил всё и прибежал. Связка ключей, три урода в кожанках. Помнишь? Я ведь... я ведь уже не скажу тебе эти слова. Поздно... Слишком поздно. Ты уже давно меня не ждёшь... и давно не плачешь. Но я по-прежнему не вижу других женщин. Я люблю тебя. И нашу дочь. Я люблю наблюдать за вами. Ты смотришь на неё как... как на меня раньше. Нежность и любовь во взгляде. Клянусь, я даже иногда ревную. У Танечки твой решительный взгляд и она также упрямо наклоняет голову, бросая взгляд исподлобья. Решительная. Далеко пойдёт. Надеюсь, ты убережёшь её от идиота, который привяжет её к себе, а потом бросит из-за миражей и домыслов. Она уже интересуется журналистикой. Боюсь, это единственное, что я могу ей дать и чем могу помочь. Ты лучше меня и всегда была лучше. Сейчас я это понимаю. Ослеплённый своим эго, я даже не видел чем ты жертвовала ради меня. Ах, если бы можно было обратить время вспять... Если бы... если бы... если бы...
Я люблю вас, мои девочки. Больше всего на свете люблю..