— Мне показалось, или ты спросил так, будто по мне видно, что меня никто ждать не может? — поинтересовался Олег, не ожидая, впрочем, ответа. — Наверное, родители, — продолжил он, скребя щетину ногтем — Звонят мне почти каждый день. Мать боится, что я сопьюсь, или что-то вроде того. А так — вряд ли спохватится и обеспокоится кто-нибудь в ближайшие дни. По работе звонить до понедельника не должны.
И тут он вспомнил, что за все время пребывания в Зоне так и не сделал ни одного кадра. Недешевая аппаратура была пока лишь ненужным балластом, хотя могла, наверное, принести денег на еще один билет в такой тур. Впрочем, в том, что подобные поездки теперь надолго будут у него вызывать лишь оторопь и отвращение, Олег не сомневался.
С ним нередко случалось подобное. Выходя на прогулку, в поездку или по делам, он захватывал с собой камеру, несколько объективов, внешнюю вспышку, дополнительные батарейки, штатив и кучу катушек пленки — и все лишь затем, чтобы протаскаться со всем этим добром несколько километров, так и не удосужившись достать фотоаппарат из сумки. Он объяснял это себе отсутствием вдохновения, хотя понимал, что здесь, скорее всего, имеет место банальная лень, рассеянность и излишняя задумчивость.
Он посмотрел на кожаный кофр, в котором покоилась камера, потянулся к кнопке, чтобы расстегнуть его, но передумал и вместо этого достал еще одну сигарету.
— Ты кем работаешь? — спросил Олег у собеседника, выдув через ноздри две сизые струи дыма.