Внутри все перевернулось и разом упало куда-то вниз, в пятки... Она уже испытывала это чувство раньше, либо когда уходил кто-то, кто очень дорог ей (не важно, друг или любовник), либо, когда сама, против желания, покидала какое-то место. Чувство, как-будто вместо груди большая дыра, продуваемая холодным ветром. Он уходил... Пять метров, десять... все дальше и дальше, в лес. Он даже не взглянул на нее на прощание. Над ухом что-то бубнила Рив, но Лэерерин не разбирала слов, она смотрела в спину темного эльфа. Какая чудовищная неожиданность! Когда они уже почти спаслись! Теперь, когда она уже почти готова была жизнь отдать за любого из членов их команды... все рушилось. Все её представления рушились по мере того, как удалялась фигура эльфа.
Опять. Вот опять то же, что и раньше! Нельзя ни к кому привязываться. Мир слишком жесток и зачастую подкидывает вот такие сюрпризы, от которых в груди появляются зияющие пространства. Лэрерин тяжело опустилась на тот камень, что пыталась сдвинуть с места, чувствуя как обиду и растерянность, замещает злость. Обычная защитная реакция - это не мы виноваты, это жизнь такая!
Фэлион скрылся за деревьями... И что-то щелкнуло в мозгу.
- Пойдем за ним, - упавшим голосом проговорила ведьма. - Что бы вы там все не думали, а его надо защитить, по крайней мере, хотя бы потому, что только он и нужен имперцам. И действительно, пусть один из нас пойдет обратно в деревню.
Лэрерин не особо надеялась, что ее послушают. Напротив, они скорее всего подумают, что она из своих личных соображений хочет идти за Фэлионом. Пусть думают что хотят, а она все решила. Лэрерин поднялась с камня, поправила молоток, висящий на поясе, ухватила с земли камень, помещающийся в ладонь, и замерла на миг в ожидании.