ВТОРАЯ ЛЕГЕНДА
Бог еще не родился. Иначе он этого бы не допустил.
С криками и выстрелами бандиты ворвались в индейское поселение. Кровь стынет в жилах от происходящего за стенами вигвама. Остается только догадываться какие ужасы происходят там, чьи тела забавы ради четвертуются, орошая священную землю кровью. Крики детей до скончания времен будут гулять эхом по ущелью. Слава не родившемуся – это пока не наша история.
В вигвам вошло четверо. Мужчины заляпанные кровью, смердящие дешевым бренди. Мужчины чувствующие вседозволенность. Мужчины без Бога.
Самый плечистый и богато одетый уверенно осмотрел шатер. Он выбирал себе награду по вкусу. Лидер банды имел на это право. Взгляд его скользит по нехитрому скарбу и не задерживается ни на чем.
- Что за говно эти индейцы.
Медленно сцеживает он слова в заледеневший от страха воздух. В самом дальнем углу вигвама забилась девушка под охапку шкур. Он знает, что она там. Они все это знают и упиваются моментом. Жадно втягивают запах страха ещё не обнаруженной жертвы. Когда она будет скулить и извиваться в руках – это будет другое. Совсем другое сладкое чувство. А сейчас идет – борьба. Сейчас идет – охота. Они словно слышат каждый удар её сердца, её беззвучные молитвы застревают у них на зубах и становятся их пищей. Страх и ужас пьянит их сильнее чем любая выпивка. Огромное звериное затягивает их всё дальше и дальше в водоворот крови.
- Редкостное говно.
Поддакивает длинный неуклюжий парнишка. Его глаза мечутся по стенам шатра, парнишка боится даже в этой ситуации. Он всегда боится и этим объясняется его жестокость. Он пытается бить первым, хотя всегда почему-то выходит в спину. Ему страшно и только еще больший чужой страх позволяет ему почувствовать себя чем-то отличным от куска дерьма.
Двое других согласно кивают. Им примерно сорок-пятьдесят лет и они совершенно спокойны. Они не никогда не называют то что делают – бойней. Только – скотобойня. В этом их философия. Они четко знают, что крови им пока хватит. Им хочется плоти. Девичьей скулящей плоти. Какой-нибудь девочки вырывающейся, а после пары ударов такой ласковой и послушной. Они знают, зачем пришли.