Прошло мгновение, но. Все то же небо, все те же пушистые облака и поющие птицы. Много звуков и запахов, но столь желанного присутствия духа-хранителя не ощущается.
Она не почувствовала огорчения. Всё шло, как должно идти. Резко перевернувшись, она встала на четвереньки. Прогнулась так, что бы кончиками сосков коснуться земли - не больше. Вскинув голову, протяжно заскулила, как делает это мать-волчица. Или будущая мать.
В ответ качнулись ветки деревьев, и лица коснулся свежий ветер. Он принес запах животного. Густой запах.
Девушка вытянулась всем телом, пальцы вцепились в траву, ноздри втянули сотни запахов и это почему-то показалось обычным. Словно звериная сущность просыпалась внутри. Затем лакота резко села на колени. Вытянулась в струнку. Тихонечко поскуливая, не отойдя от звериного, возвратилась в себя.
- Ну пожалуйста...я умоляю тебя. Я умоляю. Пожалуйста...
Пестрая бабочка, пролетая мимо, садится на её нос. Она тратит мгновение, чтобы разглядеть бабочку, а тем временем прямо перед ней сила Вакан-Танка сплетает в косы струи воздуха, закручивая их в узлы и разбрасывая темными пятнами по золотистой шкуре. Зиткала-Ша слышит низкий утробный рык зверя, видит, как сплетенная паутинка усов украшает хищную морду, как сверкают на солнце длинные клыки, и ступает на островок подле неё большая хищная кошка.
На секунду ей стало страшно. Разорвет. Огромный ягуар способный одним ударом лапы изуродовать, вспороть живот и ещё из живого тела с урчанием пожирать внутренности. Одним укусом переломить ноги, а затем боль. Но потом стало на самом деле страшно. ОН пришел. Её Тотем. Её Дух. Её Хранитель.
Стоя на коленях, склоняется перед ним. Сгибается в низком поклоне. Расстилается ниц.
- Приветствую, Господин.
Мозг судорожно ищет другие слова. Другие формы беседы, но почему-то на уме только это. Видимо, у неё Верховный Дух. И она не может с ним иначе.
- Ты звала меня, красная Птица. Я слушаю.
Зверь нависает над индианкой, закрывая солнце. Он медленно перемещается к ней на мягких-мягких лапах. Ступая с той совершенной грацией, на которую способны лишь кошачьи.
По её телу проходит волна дрожи. Всё-таки он подавляет. Девушка выпрямляется и, не вставая с колен, пытается вести себя с ним как с равным.
- Спасибо, что пришёл. Я хотела спросить про бледнолицых. Мы должны пройти кровью, что бы вернуть наши земли, традиции, себя?
- Ваше время ушло.
Длинный гибкий хвост колышется из стороны в сторону. Ягуар останавливает свое движение, садясь на задние лапы.
- Земля не принадлежит людям, это люди принадлежат земле. Те, кто ушел, уже не вернутся. Им на смену придут другие.
Мягкими лучами солнце высушило платье, а вместе с водой исчез и страх.
Могучий, сильный, решительный, мудрый и безумно красивый зверь сидит напротив Птицы. Он говорит тяжелые слова, которые могли бы утянуть на дно безнадежности, если бы сам Хранитель тут же не развеивал эту звериную тоску в легкую грусть.
- А что уготовано нам землей?
Она невольно любуется им. Его мощный хвост слегка подрагивает, но это не гипноз. Это естественно и от этого он ещё прекраснее.
Очень тепло и грустно.
- Покориться.
Единым плавным движением зверь встает на лапы и бросается на неё, сбивая с ног.
Она невольно вскрикивает и замирает, боясь пошевелиться. Боясь спросить. Боясь. Страхи снова нахлынули на неё. Схватили за волосы и потащили на самое дно, туда, где страх становится ужасом.
«Я смелая. Я сильная. Я гордая»
Но она еле выдавливает из себя, забывая "что есть я"
- Поо..пощади...
Женщина чувствует жар огромного тела зверя, его тяжесть, его силу, его власть над собой.
Клыкастая пасть медленно открывается над её горлом. Смерть будет легкой и мгновенной. Вот уже что-то теплое касается её кожи, тело напрягается в преддверии смертной муки, но девушка чувствуешь лишь как шершавый влажный язык, лаская, гуляет от груди до подбородка.
Страх еще переполняет её. Внутренне вся сжавшись, пытается лежать как можно тише. Скована, подавлена напором. Пасть Зверя приближается к её горлу, но внезапно по телу разливается не кровь, а что-то иное. Мощными, слегка рванными движениями зверь не вылизывает, а ласкает. Она лежит тихо-тихо, как мышка. Шея отзывается легкой предательской дрожью, когда резким движением язык слегка шлепает-наказывает, а затем, плотно прижавшись, скользит вниз, замирает около выреза платья на груди, словно наслаждаясь её беспомощностью, а затем так же резко отрывается, что бы повторить всё сначала. Он прикасается к Звавшей, и та забывает дышать. Он чуть-чуть приотпускает её и та делает легкий вдох. Ей всё ещё страшно. Ведь она может ему не понравится.
Зверь отстраняется от женщины, но лишь для того, чтобы положить тяжелую мягкую лапу ей на грудь. Хищник выпускает когти, которые немедленно впиваются в тонкую оленью шкуру, из которой сшито платье, тянет лапу на себя, разрывая одежду.
«Ты уже поняла, что стала его добычей?»
Распластанная на спине зачарованно смотрит, как его когти проходят по коже не оставляя следов. Как только лапа сходит с груди, краем сознания замечает, что соски предательски набухли, вытянулись вверх, словно алые птицы. Втягивает живот и выгибается насколько это возможно, заглядывая в глаза Хранителя. И ей кажется, что в её глазах сгущается что-то, что очень-очень долго томилось в глубине души, а сейчас вот-вот вырвется наружу.
Страх потихоньку отходит в сторону. Он не уходит, просто садится на корточки и смотрит во все глаза, что бы не упустить ни одной, даже самой маленькой детали.
Ведь кому-то.
Придется бояться и этого.
Ягуар. Её зверь. Воплощение всех древних инстинктов. Он не тратит время на разговоры, ритуалы и условности. Если он хочет самку, он её берет. Спутанная белая шерсть подбрюшья больше не в силах скрыть его желания. «Смотри и замирай от восхищения. Редкий мужчина способен дать тебе нечто подобное»
Никакого стыдливого румянца. Никаких жеманств. Истина в голом виде. Низ живота сводит от желания, течка-течка-течка-течка. И кажется, что журчание заглушает водопад. Её Ягуар воистину велик, но это пустяк. Самое важное – он её. И он – прекрасен. Стиснув зубы, зрачками пытается сцепиться с его зрачками. Пытается оставить за собой хоть какое-то личное пространство. Но глаза соскальзывают на его могучий Клык Желаний, и раздается невольное поскуливание жертвы. И у неё не остается ничего из прежнего мира.
Что-то за сознанием вспоминает как его мощный язык доказал, что зла не будет. И она хочет ответить тем же.
Но не успевает даже вдохнуть, как тело ягуара накрывает её тело. Грубо, бесцеремонно. В одно мгновение доказывая кто здесь главный. Кто хозяин.
«Кричи!»
Очень внезапно. Сильнее и резче чем она могла ожидать. Закусив губу, затыкая себе глотку она держится. Держится из последних сил, а вот когда чувствует, что он остановился. Что её Ягуар решил? Что? Но он делает резкий рывок вперед и она не может сдержаться. В человеческом языке нет слова, что бы описать эти ощущение, это не рев и это даже не крик. Это больше похоже на какой-то визг помноженный на поскуливание. Стон, переходящий в рычание. Зиткала-Ша хотела бы, но не может выгнуться ему на встречу. Он настолько хорош, что она становится лишь его вещью. И окутывая собой его похоть, вцепившись в его мощное тело своими уже слабыми руками, она захлебывается от восторга и крика.
Как же сильны его инстинкты и звериные привычки. Его челюсти останавливаются у её шеи, так не ней и не сомкнувшись. Тот укус, что самка Ягуара восприняла бы как заигрывание, стал бы для индианки смертельным. Его когти чудом не раздирают кожу на ремни, вместо этого вырывая комья земли рядом с её телом. Зверь рычит низко, утробно.
«Его самка? Я его самка!» Когтями, уже когтями, она впивается в его роскошную шкуру. Жадно, взахлеб целует морду любимого. Резко толчком он снова входит в неё, почти выкидывает вперед, но она крепко вцепляется в своего возлюбленного. Ей кажется, что она куда-то падает, и она хватается за него, впивается ногтями, разжимает руки и снова когти вонзаются в пятнистую шкуру. Раскидывает ноги всё шире и шире, так как никогда бы не сделала это ни для человека, ни для солнца. Улавливает ритм и, прося ещё и ещё, начинает выгибаться ему на встречу. Крошечное движение, поскольку его мощь тут же вминает её снова в землю. А она, судорожно издавая тоненькие жалобные сучьи звуки, водит языком по его клыкам, огромным страшным зубам и. Ей безумно. Вы не представляете. Ей хорошо.
Зверь, словно в трансе вздымается и опадает над девушкой. Та уже не кричит. Обхватив ногами бока, сама вжимается в него. Это не захват власти, это согласие с его правом решать. Каждое движение отдается в ней чем-то похожим на коктейль из сладости и боли. Его клыки несильно царапают щеку. Тоненькая струйка крови стекает вниз, на изумрудную траву. Её кровь обрамляет его клыки. Обхватив за шею, она плотно прижимается к раскачивающемуся телу и слизывает алую себя на белоснежном нём.
Внезапно он стряхивает её. Делает шаг назад и раздается рык. Она содрогаюсь. Её бьёт крупная дрожь, и она не понимает, чего он хочет. Его хвост дрожит из стороны в сторону, в то время как второй, желанный, замерев, чуть ли не окаменев устремлен на неё, словно копье в руке охотника. И рождается понимание. И она становится его добычей. Женщина встает на четвереньки. Она притворяется, что хочет уползти. Она манит. Она соблазняет.
Одним рывком он покрывает. Словно коршун падает на Красную Птицу. Этот клюв врывается в восторженную плоть и жадно, словно голодавший сотни зим начинает рвать, судорожно глотать её тело. Вгрызаясь всё глубже и глубже. Локти подгибаются, и она кричит от восторга.
Затем он замирает. Она чувствует, как какая-то волна проходит сквозь его тело. Обжигающая волна захлестывает низ живота, нарушая законы природы, резко взметается ей на спину. Эта волна орошает всё вокруг, а Её Ягуар с едва уловимым урчанием падает на бок, и на его морде застывает благодать.