Допил сладкий чай, почти что опрокинув в себя кружку. Поставил на стол. Взглядом по телу рыжеволосому вновь провел. Сок.
Скинул куртку. Кеды сбросил. Джинсы порядком настоебавшие, расстегнул, стащил, чтобы не отдавило стержень нефритовый, а то что-то совсем уже. Задумчиво оглядел грудь, чудесно оформившуюся. Следил за ней последние десять лет, за грудью этой. И не зря, получается. Перепрыгнул практически на кровать. Приподняв, обнял за талию безвольную барышню, и слегка на себя навалил, чтобы маечку стащить. Повозился, вытаскивая руки из рукавов. Хм. На ощупь теплая еще, только будто замерзла. Еще бы, на улице так бегать. Ничего-ничего. Глядишь, согреется еще. Бледная, вдобавок, такая. Сахарок просто. Аккуратно поддел большими пальцами косточки лифчика, переворачивая чашечки, и открывая грудь. Тоже через верх стащил. Тут же левой рукой бархатистую мягкость прихватил. Небольшую такую. Но зато сосок изящный почти, с милым глазу розовым кружком. Правой голову Сонькину, на бок свесившуюся, приподнял, и лбом в свой упер. Задумался.