Падре спускался по винтовой лестнице вырытого им собственноручно подвала. Он это делал уже сотни, а может и тысячи раз. В руке священника сердито потрескивал факел, а на ногах громыхали кандалы. Он сам их себе одел. Цепь смиряет плоть, к тому же ее слышно. Пусть те, к кому каждую ночь в подземелья спускался инквизитор знают о его приближении. Знают и холодеют от ужаса, ибо не дрогнет рука карающего!
Сейчас, под мирным пологом уютного домика Отца Виченцио, пожинало свои грехи четверо отъявленных злодеев, посланников тьмы и аспидов душегубов.
- Тьху-тьху-тьху. - с усердием поплевал на раскаленные до бела щипцы. - Соскучились, голубчики?!
Первым был ирод во плоти, поганый коммивояжер, пытавшийся втюхать святому отцу какие-то щетки из щетины нечистых животных, явно в надежде на то, что наивный священник будет чистить ими свою сутану. Не тут то было!
- Получи, вражина! - падре с разгону забил бедолаге в глотку образец его продукции.
Вторым был сосед отца Виченцио. Этот моральный урод проголосовал на прошлых выборах за демократов, а его порочная собака постоянно засырала идеальный газон священника.
- Вот тебе, исчадие ада. - Туда, куда только что получил щетку коммивояжер, соседу влез полиэтиленовый пакет наполненный продуктами дефекации Бобика.
Следующий был непонятно кто. То есть вменяемый человек опознал бы в этом бедолаге эмигранта индуса, но воспаленный мозг инквизитора видел в нем темнокожее, человекоподобное существо, бормочущее на непонятном языке. Не иначе слуга дьявола!
- Ааааа! - заорал в плохой для себя час покинувший берега Ганга индус, ведь раскаленные щипцы предназначались именно для него.
Ну и последним заключенным была кукла Чаки. Эту гадость падре купил в магазине, и мучил ее в свое удовольствие, наполняя подвальчик невыносимым запахом паленной резины. Это для души, так сказать.