Денам молча смотрел на приближающегося колосса, огромную, дьявольскую конструкцию, словно вдохновленную страницами, кадрами, записями экспериментов и фрагментами самых безумных произведений маркиза де Сада, Удзиги Вайты, Доктора Моро, Джорджа Ромеро, Говарда Лавкрафта, Анжелы Дауф и Сальвадора Дали - смешать, но не взбалтывать.
Денам молча смотрел на приближающуюся армию обесшкуренных гончих, словно на стадо антилоп гну, готовых обежать трупы бедных эрден зольдатен аки поверженого Муфасу.
Денам молча смотрел на приближающиеся полтора десятка ходячих трупов, словно на медленно надвигающийся на привязанного к алтарю Индиану Джонса потолок - очевидную смерть в течении ближайших пятнадцати минут, которые будут казаться вечностью, потому что ты и убежать не сможешь; и единственная твоя надежда - смерть от сердечного приступа в эти пятнадцать минут.
Денам молча смотрел на приближающееся лицо виновника торжества - некроманта, необыкновенно эстетичного, брутального, пафосного в хорошем значении этого слова, выглядящего так, словно покажи он хоть на дерево пальцем, оно выкопается и пойдет вперед, покачиваясь и комично вытянув вперед ветки.
Денам молча смотрел. И смотрел. И смотрел. Ему хотелось смеяться, да, смеяться! Он теперь отлично понимал Сморна. Еще бы: он столько лет ожидал прихода Спасителей, которые чуть ли не взглядом будут уничтожать зомби, наложением рук лечить некроз и превращать воду в целебное зелье, а получил вместо этого десяток раздолбаев, сам себя за сутки ополовинивший и даже неспособный дать отпор одному колдуну, который вот-вот раздавит их всех, аки букашек, своими марионетками. Гибель последней надежды. Гибель казалось бы последнего шанса дать Руру соснуть распятия. Это же смешно, черт возьми! Вот только почему Денам все еще не смеется?
Вот капитан приказывает задать этой твари огоньку, явно забывший, что наш огонек у нас унесли Канцшайгер сотоварищи. Вот Алан советует мирно с тварью перетереть, явно не обративший внимания на то, что уши твари приделать забыли, да и некромант не выглядит диснеевским злодеем, которого можно песенкой и добрым словом уговорить самому лечь в гроб. Вот Анжела, бросающаяся своей единственной на команду грудью на амбразуру безо всякого полезного эффекта. Вот Хаода, целящийся вроде бы в некроманта и не знающий, что это принесет не больше эффекта, чем штурмовая стрельба Анжелы. И вот, наконец, Денам, который впервые в своей жизни познал прелести боевого паралича. Где ваш бог теперь, Найране?
Казалось бы, этот ступор будет длиться вплоть до страшного суда или гибели от ног колосса, смотря что наступит раньше. Но его досрочно прекратил вид Анжелы, которую уже пытаются загрызть адские гончие.
- Анжела! - Денам хотел проорать эти слова, но по факту лишь пролепетал их, - Мать твою!
Он бросился к гончим. Его винтовка уже была готова наполнить свинцом собак и воздух в равных пропорциях. Как вдруг...
- Довольно, - разнесся властный голос. Денаму казалось, словно само время остановилось с этим возгласом. По крайней мере, насчет себя он был уверен.
- Я пришел говорить, - добавил голос.
Денам наконец расхохотался. Ему стало легче.