"И пришел день, и пришел час конца. И воспели трубы о пришествии их. И спустились с небес ангелы апокалипсиса, ведомые десницей господа."
То что, увидел Призрак, только уже вблизи, не сквозь призму прицела, поражало. Огромное существо, сшитое из массы тел.
"И не будет силы, что бы могла остановить их. Ибо они и есть конец всего сущего."
Взгляд пал уже на тех, что бегали ниже. Собаки, или точней сказать те существа, что отдаленно похожи на них. Мурашки по коже идут, когда смотришь на эти клыки, на мертвую плоть и хищный взгляд холодных глаз.
"И явились демоны во главе с хозяином своим Зверем лютым, и началась эра зверя."
Слова капитана моментально были восприняты Хаодой. Прицел сразу же сел на лоб некроманту, если так можно было сказать. Термодатчики молчали. Могильный холод тела.
"И собрал Зверь армию невиданную и вышел против неба..."
Как убить то, что итак мертво? Опыт прошлой встречи с схожим "материалом" показал, что пуля в голову ничего не даст. Надеяться на исконное народное "Авось?"... Есть ли хотя бы какая-то маленькая вероятность того, что на Найре это Авось столько держит, как и на родине Дубаева?
"Смерть - страшнейшее, из ужасных событий, что могут произойти с нами, на самом деле ничто для нас. Когда мы живем, существуем - смерти нет. А когда она приходит, то нас уже нет."
Только вот сейчас вся теория, несомненно, гениального Эпикуруса, была опровергнута. Вот она смерть. Вот оно холодное и страшное присутствие мертвого бытия. Найра переворачивала весь внутренний мир Призрака. Верх дном. Выворачивала. Наизнанку.
Свободная рука автоматически потянулась к крестику, что был на шее.
"Господь - Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться:
Он покоит меня на злачных пажитях и воспитал меня на стези правды ради имени Своего.
Если я пойду и долиною мрачной смерти, не убоюсь зла, потому что Ты со мною;
Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою;
лучшая чаша Твоя наполняет меня.
И Милость Твоя будет сопровождать меня во все дни жизни моей,
и поселюсь я в доме Господнем на долгие дни."