А тем временем Роналд смотрел и думал.
Действительно, чем же еще заняться? Даже если Екатерина выпустит в него всю обойму, ему остается только смотреть. Келли, вот мне интересно, думал Этерсон, каким местом ты думал, когда просил меня не размораживать? Адекватности бойкот в нашей Палестине? Б****. Как я ненавижу это состояние. Когда ты абсолютно ничего не можешь сделать.
Да и плевать. На пожизненное он себе уже заработал. Что он ляжет здесь, что его упекут в КТ для особо опасных. А в тюрьме скучно.
Только удивительно, как эта девка пережила удар в голову. Звезды напророчили ей как минимум раздробленную челюсть, если не сорванную с суставов. А она вон как ей ворочает, говорит вообще без усилий.
Тимоносов тут еще каким-то боком... Интересно, кто этот предатель.
Келли, мудак, по твоей воле я сейчас безвольной тряпкой болтаюсь в пространстве. Хоть бы раз ты пережил то же, что и я. Как тогда, в Колониальную. Системы скафа отказали от попадания осколочно-фугасного, Роналд оказался парализованным и рухнул на землю, не в силах пошевелиться. А вокруг бегали мятежники. И пока эти твари дырявили его сорок пятым калибром, он лежал и терпел, только челюсти сводило от усилий, с которыми Этерсон стиснул зубы, чтобы не заорать, дабы эти сволочи сочли его за жмура. Двадцать три пули из него в лазарете выковыряли, когда выковыряли его самого из безжизненного бронескафандра, а сквозных дырок было не перечесть, по лоскутам сшили его, да и если бы не стимуляторы, что заботливый скаф все-таки впрыснуть умудрился, зажмурился бы Этерсон на том черноземе... Скотина неблагодарная. Если вернемся домой, ты будешь мне должен ящик пива. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мать твою в бога душу.
Ситуация развивалась.