Скрываться дальше смысла не было. Виктор молча спустился на площадку и так же молча стал карабкаться на утёс. А молчал он от того, что не знал, правильно ли поступает. Толпы сомнений и противоречий толкались внутри его черепушки. По большей части они источником своим имели рассудок, что советовал не трогать цепей, а валить отсюда. Но что-то толкало Виктора на необдуманный поступок, и он силился найти причину раньше, чем возьмется за рычаг. "Со своим уставом в чужой монастырь не суются. Раз здесь принято отдавать преступников на растерзание зверью, значит так надо. Наверное... И кто я таков, чтобы отменять решение более компетентных судей? Эти три куска отбросов меня бы точно не отвязали. Да и сейчас, возможно, огреют меня цепью, да оставят на скале, чтобы избавиться от зверюги, что идет сюда." С таким набором советов Мозг взобрался на утес и уставился на крепление цепей. Он смотрел на механизм, и теперь у него был ответ на свой вопрос. Что-то, возможно именно то, что возродило к жизни его самого, направило его сюда. Что-то знало Мезгоева лучше чем он сам. Знало, что не пройдет он мимо, а значит и ему не нужно колебаться.
- Судьба подарила вам второй шанс. Не знаю за что, но меня это и не волнует. Не просрите его так же бездарно. - Это, пожалуй, прозвучало бы пафосно, если бы не ослабевший голос, да неповоротливый язык, прилипавший к нёбу.