Вопрос Вилларсона внезапно заставил Стокс всерьёз задуматься. Она села прямо, нахмурилась, хмыкнула, подумала ещё...
— Да я как-то ваще не уверена, что таким, эм... глюкам доверять надо. С хера ли, как бы, да? — повернулась к Хомяку, сама себе ответила: — Само собой.
Наклонилась ближе и, лихорадочно блестя глазами, шёпотом затараторила:
— Правда вот, у меня и в обратом никакой уверенности нет, понимаешь...те? Не, ну я, допустим, сейчас забью. Подышу, посижу — забью как-то. А потом что? Не, ну вот на минутку представить, да — а потом узнать, что по Нью-Грему правда ёбнуло. И... бля, я не могу, меня аж передёргивает... И порадоваться, что вовремя свалили? Товарищ сержант, — Пуля придвинулась ещё, заглядывая Вилларсону в глаза, разволновалась заметно, разве только руками не начала размахивать, — Там же вычистили всех! Все-ех!!! Мирное, блядь, население. Вот... в момент полгорода в пыль укатали!..
Так. Стоп. Пуля отстранилась и перевела дух. Чем колотиться, как истеричка, проще взять и рассказать по порядку всё (...как было? ...как будет?), как ей привиделось-приснилось.
Она рассказывала, не упуская подробностей. Вспоминать специально не приходилось — даже наоборот, Пуля успела мысленно выматерить от души отменную свою зрительную память. Полезные качества. Не всегда оказываются такими уж полезными.
Закончив и оставив сержанта переваривать, она опять откинулась на сиденье и медленно расцепила пальцы, которые, оказывается, всё это время крепко, до белых костяшек, стискивали ствол зажатого стоймя меж коленями карабина. И как долго теперь у неё перед глазами будет стоять: яркое пятно на пыльно-сером фоне? Самое страшное из всего, что она видела до сих пор — уверена, несмотря на так и не залатанные зияющие амнезийные прорехи в полотне собственных воспоминаний.
А вообще, случались у неё раньше такие сны? А сбывались?.. Мало ли. Вдруг.